В долгой летописи храма начинался самый короткий, но самый драматичный период его истории. У защитников храма-памятника - архитекторов, реставраторов, верующих прихожан - оставалось всего два месяца. Именно этот срок отводило новое законодательство общине для обжалования решения московских властей.
Но беда, как говорится, одна не приходит. После рокового решения по Борисоглебскому храму прошло лишь несколько дней, и 10 октября 1929 года Президиум Мособлисполкома принимает решение закрыть и снести соседнюю церковь Св. Николая с уникальной высокой шатровой колокольней XVII века, а на месте этого древнего памятника построить дом Всесоюзного Металлсиндиката.
Если реставраторы и музейные работники почти без борьбы уступали предыдущие арбатские храмы, то октябрьские решения 1929 года были встречены в Центральных реставрационных мастерских в штыки. На заседании архитекторов и реставраторов ЦГРМ 16 октября 1929 года под председательством П. Д. Барановского было принято следующее однозначное решение-протест, которое стоит процитировать полностью: "Подтвердить, что здание церкви Бориса и Глеба, выполненное по проекту архитектора Бланка, является памятником XVIII века выдающегося историко-архитектурного значения как по своим строго выдержанным формам и наружной обработке, так и по внутреннему, отвечающему внешнему облику устройству. Отметить целесообразность в смысле разгрузки площади - сноса находящегося на таковой двухэтажного здания, не имеющего историко-художественного значения.
Резюмируя все вышеуказанное, признать уничтожение ценного и хорошо сохранившегося памятника совершенно необоснованным и нецелесообразным, ввиду чего считать необходимым принять меры к его сохранению"10.
В тот же день, 16 октября, и приходский совет направил заявление в Президиум ВЦИК в защиту храма. Верующие писали, что церковь обслуживает большой район, она недавно отремонтирована на средства прихода11. Но все было напрасно, высшая власть оказалась беспощадна и к уникальному памятнику, и к религиозным чувствам своего народа. В преддверии Рождества 20 декабря 1929 года Президиум ВЦИК постановил закрыть и снести сразу три старинных памятника - Борисоглебскую церковь на Арбатской площади, храмы Неопалимой Купины по Новоконюшенному переулку и Марии Египетской в Сретенском монастыре.
Древнейший арбатский храм, не раз отстраивавшийся после бедствий и пожаров, помнивший страшный пожар 1493 года, великого князя Василия III, крестные ходы и моления царя Ивана Грозного и митрополита Макария, поменявший свой образ и архитектуру благодаря вельможному генерал-фельдмаршалу графу А. П. Бестужеву-Рюмину, доживал последние дни. Не злые иноземцы, не пожар и молния, а атеистическая власть, не признававшая старую историю России и ее памятники, разрушала православную святыню. Жаловаться больше было некуда, и в феврале 1930 года Борисоглебский храм закрыли. Вскоре вывезли в хранилища Музейного фонда древние иконы, церковные пелены и облачения, а колокола, золоченые иконостасы, подсвечники и другую металлическую утварь передали на утилизацию12.
Оставленный верующими, опустевший храм с разбитыми стеклами еще долго стоял на Арбатской площади. Лишь в ноябре 1930 года Моссовет прислал рабочих и грузовик и был начат снос церкви. Реставраторы и студенты Московского университета успели провести обмеры разрушаемого памятника. Исчезла еще одна уникальная страница каменной летописи города.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Храм во имя первых русских святых-мучеников стал одной из первых, но, увы, не последних жертв в районе Арбата. В 1931 году власти снесли замечательную церковь Св. Николы Явленного, а еще через год не стало и Николы в Плотниках. Действующие храмы подвергались яростному наступлению атеистов. Иллюстрацией того, что творилось в то время на Арбате, может служить жалоба во ВЦИК прихожан закрываемого Крестовоздвиженского храма на Воздвиженке: "Район, прилегающий к Воздвиженскому храму, когда-то обильный храмами, ныне является районом с массовым закрытием церквей, в размерах, которые не наблюдаются в других частях Москвы. В районе между Воздвиженкой, Знаменкой и Волхонкой к настоящему времени уже закрыты семь церквей: Никитский монастырь (ул. Герцена), Знамения (ул. Грановского), Николаевская (Ваганьковский пер.). Знамения (на Знаменке), Антипьевская (по Антипьевскому пер.). Ржевская (по Знаменскому пер.) и Борисоглебская (на Воздвиженке)"13.
Прошло лишь несколько лет, и были безжалостно разрушены упоминавшиеся в этом письме Воздвиженский, Знаменский, Иоаннопредтеченский храмы, Никитский монастырь.
Все напоминало далекую эпоху гонения христиан. Наиболее стойкие прихожане закрытых или разрушенных арбатских храмов Иоанна Предтечи, Троицы на Арбате, Николы в Плотниках, Покрова в Левшине, Успения на Могильцах и др. собрались в затерявшуюся в переулках церковь Св. Власия. Этот небольшой храм был единственным действующим на огромной территории Арбата от Воздвиженки до Пречистенки и от Садовой до бульвара. По другую сторону Воздвиженки доживали последние годы храмы Николы на Курьих Ножках на Молчановке и Св. Бориса и Глеба на Поварской. Последняя церковь как раз и приютила общину снесенного тезки - Борисоглебского храма на Арбатской площади. Но и этот последний в Москве храм во имя первых русских мучеников тоже был обречен. В мае 1933 года Мособлисполком постановил закрыть, а потом и снести его, чтобы построить там здание ТАССа. Хотя ТАССу был выделен для застройки другой участок, Борисоглебскую церковь все же снесли14.
К концу 1930-х годов во всем районе Большого Арбата, недавно украшенном десятками храмов, действующей осталась единственная церковь Св. Симеона Столпника у начала Поварской15. Заканчивалась невиданная трагедия первопрестольной и древнейшего ее района Арбата. Менее десятилетия понадобилось, чтобы лишить этот древний самобытный район Москвы его церквей, разрушить исконно русскую приходскую жизнь с ее взаимопомощью, особенным духовным укладом. Прошли десятилетия, неузнаваемо изменился этот уютный уголок Арбата. Прямо под площадью, где стоял Борисоглебский храм, был прокопан автомобильный туннель, а рядом построено подавляющее все кругом огромное здание Министерства обороны. Но старые москвичи помнили Бориса и Глеба на Арбате, и в юбилейный для Москвы 1997 год правительством Москвы было принято решение о сооружении Борисоглебской часовни близ места, где стоял храм. 8 мая состоялась церемония закладки первого камня, на которой присутствовали президент России Борис Ельцин, Патриарх Всея Руси Алексий II и мэр Москвы Юрий Лужков. В середине июля 1997 года на купол здания монументальной часовни в присутствии патриарха был водружен крест.16 Восстановление лучших забытых традиций старого Арбата, его памятников - православных храмов, элементов уклада жизни его обитателей - надежда на то, что и Арбат скажет свое веское слово в возрождении Москвы.