На гражданской панихиде в сумрачном зале МОСХа было много народа, говорили какие-то речи, на атласной подушечке лежали награды Николая Павловича. Больно ранила кем-то недоуменно брошенная фраза: "У Ульянова правительственные награды? Звания? Ордена?" Смутно помню толпу провожающих на Введенском кладбище, брошенную мною горсть земли, глухо стукнувшую о крышку гроба*.
На следующий день - заочное отпевание в храме в Филипповском переулке. "Это я делаю для вас и для Юлии Семеновны, - сказала Вера Евгеньевна. - Николай Павлович этого не признавал".
После кончины Николая Павловича к Вере Евгеньевне, в комнату, где когда-то жили сестры Анны Семеновны, переехал Христофор Мартынович Тэриан со своей женой Екатериной Алексеевной.
Вера Евгеньевна держалась героически, старалась мне как-то помочь, отвлечь. Ходила со мной к своей знакомой, жившей неподалеку от Староконюшенного, чудесной художнице Марии Петровне Гортынской, жене известного скульптора Андреева, милой, худенькой, седой женщине. С младенчества любила я ее прекрасные иллюстрации к детским сказкам - ночь, тишина, снег, елки в снежном уборе, санки-самокатки, остановившиеся у наполненного оранжевым теплом деревенского окна. А позднее - прекрасные эскизы к оперетте "Дочь мадам Анго" в Театре Немировича-Данченко.
В 1967 году Вера Евгеньевна заболела. Мужчина, сбегая с лестницы с большим листом картона или фанеры на плече, не заметив, сбил ее с ног. Вера Евгеньевна грузно упала на каменную площадку. Начались боли в ноге. Мы с Алексеем Николаевичем умоляли Веру Евгеньевну сделать рентген, она еще двигалась, поликлиника была рядом. Предлагали вызвать рентген на дом. Но она с неслыханным безрассудством твердила: "Я знаю, это нервные спазмы. Я вся - в нервных спазмах". Была приглашена массажистка; превозмогая боль, Вера Евгеньевна делала гимнастику, ходила до тех пор, пока нога не перестала двигаться совсем. Веру Евгеньевну поместили в больницу.
В больнице у постели Веры Евгеньевны я встретилась в профессором Андреем Дмитриевичем Чегодаевым. "Андрей Дмитриевич, - сказала Вера Евгеньевна, - Кира пришла к Николаю Павловичу семнадцатилетней. Ближе нее у нас никого нет. Ей я оставляю все. Если Кире будет трудно, я очень прошу вас ей помочь".
Наконец-то сделанный рентген показал - была трещина в бедре, от движения кость разломилась совсем. Необходима была операция. С операцией опоздали - поднялась температура, появились пролежни, началось застойное воспаление легких.
Никто, наверное, не желал так страстно Вере Евгеньевне выздоровления и долголетия, как я. Завещание, составленное на мое имя, висело надо мной дамокловым мечом. Всю тяжесть ответственности, которая на меня ляжет, я понимала.
Состояние Веры Евгеньевны ухудшалось, температура становилась все выше и выше. 24 ноября она сказала: "Сегодня ночью за мной приходила моя мама!" В предсмертной тоске повторяла: "Все забыли, что я - художница!" И глядя на меня затуманенным уже взором, с невыразимой нежностью сказала: "Кирушка", как когда-то называла меня моя мама. Я просидела около нее до 11 часов вечера, сознание ее было уже неясным. В ночь с 24 на 25 ноября 1967 года Вера Евгеньевна скончалась.
Несколько месяцев Андрей Дмитриевич Чегодаев помогал мне разбираться с наследием Ульяновых - рисунками, живописью, книгами, письмами, архивными документами.
Неоценимую помощь оказали художники Кукрыниксы, очень тепло относившиеся к Николаю Павловичу, на долгий срок приютившие его картины в своей мастерской, пока я не получила по просьбе Академии художеств маленькую комнату, освободившуюся в нашей квартире.
Тяжело было уходить из дома, ставшего почти за сорок лет мне родным. Еще тяжелее - оставаться. В квартире все были чужие (Христофор Мартынович и Екатерина Алексеевна скончались незадолго до Веры Евгеньевны) и все стало чужим. Выкинуты были на помойку из чулана бретонские стульчики, перевезенные Ульяновыми еще с Воздвиженки. В передней, затоптанный чужими ногами, валялся любимый Юлии Семеновны домотканый шерстяной половик в изумрудно-зеленую, синюю и красную полосы.
Остались картины, а в них - частица ушедшей жизни. И теперь я вспоминаю Веру Евгеньевну и Николая Павловича с теплым чувством благодарности.
* Могила Н. П. Ульянова находится на 23-м участке Введенского кладбища. (Артамонов М. Д. Введенские горы. - М.: Моск- рабочий. 1993. С. 106.) (Прим. Ред.)