Темный ноябрьский вечер 1992 года. В старинном особняке на Сивцевом Вражке ярко освещены окна: здесь под добрым кровом Музея А. И. Герцена состоялся вечер памяти замечательного русского писателя Михаила Андреевича Осоргина, умершего пятьдесят лет назад в трагическом 1942 году в небольшом французском городе Шабри.
Вряд ли кто в России знал тогда об этой смерти, лишь немногие помнили талантливого журналиста, постоянного корреспондента "Русских ведомостей" в Италии. Революционер, преследуемый царской охранкой, он нелегально вернулся в Россию в 1916 году, оказавшись в вихре недолговечной русской свободы; много печатался, издал свои первые книги, стал первым председателем Союза журналистов и товарищем председателя Московского отделения Союза писателей. В 1918 году, когда русская вольная печать прекратила свое существование, Осоргин создал Книжную лавку писателей, ставшую литературным клубом, много сил отдал организации Комитета помощи голодающим. За это последнее "преступление" и был брошен во внутреннюю тюрьму Лубянки, сослан в Казань, а затем в 1922 году вместе с большой группой ученых и писателей вовсе выслан из страны. Его лучшие книги были написаны за рубежом, там к нему пришла литературная известность. От российского же читателя Осоргин был отлучен на долгие годы. Первая его книга ("Заметки старого книгоеда", подготовленная к печати О. Г. Ласунским) появилась на родине только в 1989 году.
Случайно ли вечер памяти Осоргина проходил в Музее Герцена? Нет, конечно. Музей Герцена - островок культуры, созданный живой и умной душой Ирины Александровны Желваковой. Здесь нет казенщины, которая поразила многие наши музеи, превратив их в пустые и пыльные чиновничьи конторы. Сюда люди шли и в так называемые застойные годы, идут и теперь. На знаменитых литературных вечерах Музея Герцена выступали Д. Самойлов и Б. Окуджава, Н. Эйдельман и А. Битов, Ф. Искандер и Вяч. Кондратьев и многие, многие другие замечательные поэты, писатели, литературоведы, историки.
И на этот раз небольшой зал музея, вмещающий сотню человек, был полон, еще и еще приносили стулья, образовалось несколько дополнительных рядов. Заинтересованной была тишина в зале. Ю. В. Давыдов говорил в тот вечер о московском Доме Герцена со "светом в окошке": "Здесь мы собирались и при всевластии тайной полиции. И вот собрались в дни ее относительного безвластия. Но это не значит, что у меня, например, исчезло чувство катакомбного собрания".
И. А. Желвакова, открывавшая вечер, рассказала об утреннем телефонном звонке из Парижа. Татьяна Алексеевна Бакунина, вдова М. А. Осоргина, сказала: "Хочу приветствовать всех, кто придет на вечер!" Не раз вспоминали выступавшие эту прекрасную русскую женщину, так много сделавшую для слияния двух пластов русской культуры, разъединенных после 1917 года несокрушимой, казалось, стеной.
И еще один интересный вопрос затронула И. А. Желвакова. Читатели Осоргина знают, что первым романом, принесшим ему литературную известность, переведенным на многие иностранные языки, был "Сивцев Вражек" (1928). "Почему роман был назван именно так?" - спросила вдову писателя Ирина Александровна. Т. А. Бакунина ответила, что для Осоргина Сивцев Вражек был "центром старой интеллигентной Москвы".
С. О. Шмидт, развивший в своем выступлении эту тему, подчеркнул, что "Арбат и его переулки в начале XX века действительно были средоточием интеллигентной жизни". Он говорил о живших здесь друзьях и знакомых Осоргина - Б. К. Зайцеве, Н. А. Бердяеве, М. О. Гершензоне, семье Угримовых и многих других. Сигурд Оттович рассказал и еще об одной "арбатской истории" в жизни Осоргина, который в тяжелые послеоктябрьские годы умел радоваться сам и радовать других. "Вся Москва, все "арбатство" воспитывались на замечательном вахтанговском спектакле "Принцесса Турандот", но немногие знали, что это был перевод Осоргина и что ему принадлежала идея реприз, которые каждый раз менялись и были восхитительны".
Осоргин писал: "Неумирающие слова Герцена! Их можно цитировать без конца - они никогда не потеряют значения: "Зло боится света, зло боится гласности, зло боится свободы..." И, конечно, не раз говорилось на вечере о перекличке во времени этих двух писателей. С.О. Шмидт заметил, что с Домом Герцена связана "идея сохранения и распространения нашей отечественной культуры за рубежом". "Для Осоргина, - говорил Шмидт, - высылка из страны была великой трагедией, потому что он прежде всего чувствовал себя русским. При его блестящем знании языков и европейской культуры он мог бы этим зарабатывать. Но Осор-гин, живя на Западе, оставался верен теме России. Он чувствовал особую миссию сохранения русской культуры и верил, что в конце концов произойдет соединение ее разъятых частей".
Вечер вел известный литературовед и библиофил О. Г. Ласунский. Он первый в нашей стране обратился к изучению творчества Осоргина, много сделал для его возвращения российскому читателю.
Его усилиями была создана небольшая выставка: прижизненные издания Осоргина с дарственными надписями, вырезки из парижских газет, подлинные фотографии и мемориальные вещи - ручка, которой были написаны последние книги писателя, печатка для писем, трубка и кисет. Все эти вещи, полученные от Т.А. Бакуниной, были переданы на родину писателя в Пермь. Туда же отправились и пермские фотографии из семейного архива, переданные М. А. Красюк, внучатой племянницей Осоргина.
"Не красота - душа растворенная", - говорил Осоргин о своих родных местах. Т. П. Чуракова, приехавшая из Перми, рассказала, что земляки Осоргина лишь в последние годы открыли для себя его книги и были поражены той любовью, с которой он писал о Перми. Теперь выставка, посвященная Осоргину, займет постоянное место в Пермском краеведческом музее.
Естественно, что на вечере присутствовали люди, которые способствовали изданию книг Осоргина. Вслед за "Заметками старого книгоеда" вышли "Времена" ("Современник", 1989). Н. М. Пирумова рассказала, с каким трудностями она столкнулась при подготовке этого издания. Ей, автору многих книг, доктору исторических наук, редакция "Современника" не доверила написать вступительную статью, оказав предпочтение более "идеологически выдержанному" автору, крупному партийному функционеру. Но главным, конечно, было то, что книга, в которую вошли все политически острые вещи Осоргина, увидела наконец свет на его родине.
Чуть позже появились две книги Осоргина в "Московском рабочем": "Сивцев Вражек" (1990) - иллюстрированный том, включивший в себя кроме уже известного романа поэтичную "Повесть о сестре", а также несколько циклов рассказов; и "Вольный каменщик" (1992) - книга о русском масонстве в Париже, которую сам Осоргин называл очень ему дорогой. Редактор издательства И. М. Геника говорила о работе над этими книгами, о помощи Т. А. Бакуниной, которую она оказала издательству в их подготовке.
В 1992 году книги Осоргина вышли в Воронеже, Екатеринбурге, Перми. По словам С.О. Шмидта, теперь уже происходит своеобразное соревнование издателей в разных городах России.