Чтобы составить представление об обязанностях и правах инспекции, а также о содержании документов ее архива, откроем один из них: "МВД. Московский цензурный комитет в Москве. Мая 29 дня 1903 г. Господину Старшему инспектору для надзора над типографиями и книжной торговлей в г. Москве.
21 мая сего года Главное управление по делам печати уведомило Московский цензурный комитет, что отпечатанное без предварительной цензуры и временно задержанное в типографии Общества распространения полезных книг издание под заглавием "К. Д. Бальмонт. Будем как солнце, Книга символов. Москва. 1903. Книгоиздательство "Скорпион" может быть выпущено в свет лишь под условием исключения из него, а также и из приложенного к книге заголовка следующих стихотворений: 1) "Воздушное обладание" (стр. 143); 2) "Первоцвет" (стр. 145); 3) "Лепет искушенной" (стр. 151); 4) "Да, тебя одну люблю я" (стр. 157); 5) "Сладострастие" (стр. 159); 6) "Волнообразно двигая спиной" (стр. 160); 7) "Как жадно я люблю твои уста" (стр. 162); 8) "Святой Георгий" (стр. 220) и на странице 215-й стихов: "Весь дикий бред, весь ужас христианства. Люблю волну. И только Сам Христос мне чужд, как влаге моря чужд утес".
Вызванный в цензурный комитет для объявления означенного предписания Главного управления по делам печати, владелец книгоиздательства "Скорпион" С. А. Поляков, изъявив на все указанные выше исключения беспрекословное свое согласие, обратился в комитет с ходатайством о разрешении заменить подлежащие удалению стихотворения восемью новыми, при сем прилагаемыми. Не встречая препятствий к удовлетворению такового ходатайства, Московский цензурный комитет имеет честь сообщить об этом на зависящее распоряжение Вашего высокородия, покорнейше прося не отказать доставить в комитет, по исправлении названной книги, установленное количество вырезок для представления их в Главное управление по делам печати.
За председательствующего А. Винкстерн
И. Д. Секретаря Г. Креницын"4.
Помимо этих специальных данных в документах инспекции содержится много "прикладной" информации. Здесь можно ознакомиться, например, с уставом Литовского вспомогательного общества в Москве (утвержден 18 мая 1905 года), с проспектом "Политической энциклопедии", начавшей выходить в 1907 году (под ред. Л. 3. Слонимского, с участием Н. А. Слонимского, Н. А. Бердяева, Евг. Трубецкого, А. Ф. Кони, С. Н. Прокоповича, Ф. А. Щербины и др.)5, с рекламной и иной подобной, небольшой по формату, печатной продукцией, вызывавшей сомнение относительно законности ее существования.
Подобные приложения окажутся бесценным кладом для искусствоведа. В отдельных делах фонда, которые легко распознать по заголовку ("О художественных выставках"), хранятся каталоги многочисленных - больших и малых, общественных и частных, известных и позабытых - московских выставок в широком значении этого слова. Старший инспектор книгопечатания и книготорговли был облечен полномочиями цензора не только на выставках картин и рисунков, но также и при открытии разнообразных музейных экспозиций. Чрезвычайно интересен, например, обширный каталог Толстовской выставки, проходившей в Москве, в Историческом музее. в октябре-ноябре 1911 года.Любопытно,что его обложку оформлял Леонид Пастернак. Не нужно забывать и о важных сведениях, содержащихся в переписке старшего инспектора, хотя бы с той же комиссией по устройству Толстовской выставки в Москве, к которой, собственно, вышеназванный каталог и приложен6. Документы, касающиеся выставок живописи и графики, также весьма небезынтересны:
"МВД. Старший инспектор книгопечатания и книжной торговли в Москве. Декабря 2 дня 1911 г. Срочно. г. Приставу 1 уч. Мясницкой части.
Имею честь уведомить Вас, милостивый государь, что по снятии четырех картин с выставки "Мир искусств", помещающейся на Мясницкой в Д. Художественного о-ва, а именно: Чурляпова - "Анданте", Шагалова -
1) "Внутренность дома" и 2) "Покойник на улице", и Ларионова - "Солдатская девушка" - все остальные признаны мною доступными для обзора публики.
Старший инспектор А. Тарновский.
Настоящее отношение объявлено и картины сняты. Завед. выстав. (подпись нрзб.) 5/Х111911 г.
Итак, сто лет назад за книжным миром Арбата наблюдал младший инспектор князь А. Н. Кудашев. Вытаскиваем из пачки толстых синих томов "Книгу о наличном имуществе типографий, литографий и других подобных заведений, находящихся в Арбатской, Пречистенской, Пресненской, Пятницкой, Серпуховской, Хамовнической и Якиманской частях города Москвы и состоящих под надзором Младшего инспектора типографий и книжной торговли, надворного советника князя Кудашева". В ней восемь разделов. Нас интересуют последние три: "Книжные магазины, лавки и лари, шкафы, склады и киоски", "Библиотеки и кабинеты для чтения", "Музыкальные и нотные магазины".
Арбат и Приарбатье, как известно, принадлежали к Пречистенской части, ко второму ее участку. Не будем забывать и об Арбатских воротах и площади (Арбатская часть), а также о Смоленском рынке (Хамовническая часть).
Всего под надзором кн. Кудашева находилось 23 книжных магазина и один ларь (его с 1882 года держал в Даниловой слободке, "около шлахбаума" (Серпуховская часть), рузский мещанин К. П. Чистенков)8. Семь из этих магазинов находилось на самом Арбате, один - у Арбатских ворот и еще один - книжный и газетный киоск - у Смоленского рынка.
Известно, что в последние десятилетия XIX века Москва весьма отличалась своеобразием своего книжного лица от других городов. "Особенностью книжной торговли в Москве, - читаем в цитированном уже труде "Книга в России", - по сравнению с Петербургом было большое количество книжных магазинов и лавок при церквах и монастырях, а также более интенсивное развитие уличной торговли"9. Традиция повсеместной и вместе с тем специализированной в определенном месте и под определенного покупателя московской торговли наличествовала еще со времен крепостного права. Еще в те времена по каким-то подспудным, негласным законам за определенными площадями, улицами, рынками Москвы закреплялась торговля особым ассортиментом книг. Так, избранным - букинистическим - местом в районе Арбата, да и Москвы в целом, до 1861 года считался Смоленский рынок. Говоря о специфическом облике старой книжной Москвы, известный московский книготорговец А. А. Астапов касается, между прочим, и этих арбатских "корней": "Книжная торговля производилась в Москве почти повсюду... и везде имела свой особый, местный характер. Так, около университета, по решетке, торговали книгами более серьезными, научными; у Александровского сада, у первой решетки, можно было найти большею частью книги народные и романы, издания Никольской улицы; в Охотном ряду, где теперь Большой Московский трактир, в воротах, тоже была торговля книгами, которыми одолжались охотнорядцы на прочет... Смоленский рынок был лучшим местом для букиниста, потому что рынок этот прилегает к местности, населенной в то время по преимуществу аристократией, помещиками и другими состоятельными людьми... На Смоленском навещали книжников люди денежные и знатные... С падением крепостного права пало и книжное значение Смоленского рынка. Торговцы этой профессии перебрались на площадь к Сухаревой башне..."10
К этому времени, во-первых, Прасковья Антонова, вдова унтер-офицера, вот уже 10 лет ведет торговлю в своей книжной лавке в большом доме у Арбатских ворог. Это дом N 2 по Арбатской площади московского купца 2-й гильдии Ивана Тимофеевича Савостьянова. После его смерти домом владели наследники - два сына и две дочери, а также мать их - потомственная почетная гражданка Ирина Васильевна Савостьянова, державшая в доме хлебопекарню и булочную. В начале века рядом с торговлей И. В. Савостьяновой "хлебом насущным" продажей "пищи духовной" занялся Осип Захаров - он торговал печатными рисунками и гравюрами. Позже И. И. Иванов открыл в доме свой книжный магазин - словом, преемственность книжного дела на видном месте очевидна.