Наше представление об Арбате как о сугубо интеллигентской еще в далеком прошлом улице односторонне. Да, квартиры населяли преимущественно работники умственного труда: если к улице добавить прилегающие переулки, то один лишь перечень самых видных, попавших в энциклопедию арбатских жителей-интеллигентов, наверное, составил бы не один десяток имен. Однако нижние этажи улицы были сплошь заполнены магазинами и иными торговыми предприятиями. И в этом отношении Арбат уникален: царство Мнемозины здесь непосредственно соседствовало с царством Гермеса.
На Арбат жители других районов города ездили не для прогулок, а для покупок. Улица славилась разнообразием и высоким качеством товаров. Самим же арбатским жителям отправляться для покупок в другие места не было особой нужды: все необходимое находилось под боком.
Кажется, представить себе Арбат без магазинов невозможно. Но так было не всегда: торговля прочно обосновалась здесь начиная только с 1860-х годов. А до того со второй половины XVIII века Арбат был усеян дворянскими особняками, вытеснившими отсюда строения купцов, ремесленников, духовенства. Еще в 1845 году Белинский причислял Арбат к улицам, которые "состоят преимущественно из господских (московское слово!) домов". Мемуарист тех же 1840-х годов П. Ф. Вистенгоф писал об Арбате как об улице, "где московские гранды дают балы на славу". И далее: "Житель Замоскворечья (разумеется, исключая несколько домов, где живут дворяне) уже встает, когда на Арбате и Пречистинке только что ложатся спать". История Москвы свидетельствует, что дворянство в старину не терпело соседства торговых заведений. И до сих пор былые дворянские улицы западной части Москвы - Знаменка, Пречистенка, Поварская - в силу традиции не отличаются обилием магазинов. В середине же прошлого века, как можно прочитать в воспоминаниях П. И. Щукина, "на Арбате не было не только магазинов, но и где-нибудь приютившейся табачной лавчонки".
Почему же дворянский Арбат столь быстро стал улицей преимущественно коммерческой? Во-первых, сказалось влияние обеих замыкавших его площадей - Арбатской и Смоленской, где исстари кипел торг. Вовторых, Арбат вел к Дорогомилову, откуда начинался оживившийся после реформы 1861 года Смоленский тракт, а в 1900 году появился Брянский (впоследствии Киевский) вокзал. К 1914 году обе стороны Арбата представляли собой почти непрерывную торговую галерею, своего рода гостиный двор.
Имена владельцев лучших арбатских магазинов были известны не только москвичам, но и всей России: булочные Филиппова и Савостьянова, молочные продукты Чичкина, вина из погребов Шустова, кондитерские товары Абрикосова, Эйнема, Сиу, галантерея Староносова, аптекарские товары Феррейна и Эрманса. Знаменитый гастрономический магазин Белова, находившийся в доме N 33, увековечен в рассказе Бунина "Муза": героиня этого рассказа просит "купить у Белова яблок ранет, - тут на Арбате". Октябрьская революция 1917 года, а затем гражданская война и период военного коммунизма прервали кипучую торговую жизнь Арбата. Вот как описывает в своем романе "Сивцев Вражек" писатель М. Осоргин Арбат летом 1918 года: " На Арбате все окна магазинов были забиты досками и запорошены пылью; выставок в окнах не было, вывесок осталось мало, и они ничего не значили. По углам, на перекрестках жались мальчики-папиросники, всегда готовые пуститься наутек".
НЭП возродил арбатскую торговлю. Дом N 9, где открылся ресторан "Арбатский подвальчик", привлекал к себе московских литераторов: его стены помнят Есенина, Маяковского, Пастернака. В советское время на Арбате появились новые популярные магазины: зоомагазин, в доме N 30, воспетый Агнией Барто; Смоленский гастроном; магазин "Диета" на углу с Плотниковым переулком. Без них трудно представить современный Арбат.
***
Много поведал мне о торговом Арбате местный старожил, для которого Арбат поистине был отечеством, - физик Борис Дмитриевич Егоров, родившийся в 1906 году и проведший большую часть жизни (он умер в 1992 году) в Большом Могильцевском переулке; там снимал квартиру его отец, видный историк-германист Дмитрий Николаевич Егоров. В 1930 году семья осиротела: осужденный по так называемому платоновскому делу, целиком надуманному, Д. Н. Егоров в числе других крупных московских ученых был выслан в Ташкент, где вскоре скончался.
Сама внешность Егорова-сына импонировала: стройный седой красавец, потомственный московский интеллигент, при взгляде на которого хотелось слегка перефразировать Грибоедова: "На всех арбатских есть особый отпечаток". В октябре 1974 года Борис Дмитриевич повел меня на экскурсию по арбатским переулкам - единственным, но зато преисполненным внимания экскурсантом был я. Он поведал мне много увлекательных арбатских тайн. А к концу жизни Борис Дмитриевич увлекся темой "торговый Арбат". В 1989 году он составил полный и подробный перечень торговых заведений Арбата на 1912, 1917 (апрель) и 1989 годы. Пользовался личными наблюдениями, справочниками, старыми фотографиями. Ни один дом, ни одна лавчонка не была им пропущена. Вот его итоговые статистические данные: в 1912году на Арбате было 206 торговых заведений 63 назначений; в 1917 году - 203 предприятия 65 назначений; в 1989-м - соответственно 62 и 35. Любопытно, что в 1912 году больше всего было шляпных магазинов - 15, за ними шли кондитерские - 8, далее - магазины белья, тканей, обуви и парикмахерские - по 7.
Свои статистические выкладки Борис Дмитриевич завершил печальным четверостишием собственного сочинения:
В Москве так много говорят:
Восстановить хотят Арбат.
Болтать - ведь это очень мало;
Смотри - что было и что стало.
***
Современному москвичу небезынтересно будет узнать, какие торговые предприятия сохранились от дореволюционных времен, не изменив своей функции.
Это прежде всего "правофланговый" Арбата - ресторан "Прага". Нижние этажи здания с угловой полуротондой дошли до нас с конца XVIII века.
Трактир под названием "Прага" (в просторечии "Брага") существовал здесь еще с 1870-х годов. В начале нашего века купец Тарарыкин перестроил его в первоклассный ресторан, собиравший нередко сливки московский интеллигенции. После революции ресторан стал общедоступной столовой Моссельпрома, затем на долгие годы закрылся и открылся после восстановления в чешском национальном стиле только в 1955 году. "Прага" отражена во многих литературных произведениях: рассказе Бунина "Далекое", романах "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова и "Наши знакомые" Ю. Германа, в рекламном стихотворении Маяковского.
Главная