В экспозиции мемориального отдела музея "Квартира А. С. Пушкина на Арбате" привлекает внимание небольшая по формату акварель В. Н. Нечаева "Вид Арбата", которая датируется 1830 - 1840 гг.
С ученической, чуть наивной тщательностью художник запечатлел часть улицы с какой-то высокой точки. Справа - колокольня и церковь, убегающий вдаль ряд домов. Слева на переднем плане - угол особняка с портиком, воротным столбом и арочной калиткой, заслоненной от наблюдателя створкой деревянных ворот. На мостовой - карета, коляски и дрожки. На передней границе листа трое молодых людей оживленно жестикулируют. День ясный, солнечный...
Трудно сразу определить, в чем секрет обаяния работы. Она не блещет высоким уровнем мастерства художника: колокольня и церковь "падают" в разные стороны, гигантская упряжка "опрокидывается" вместе с каретой... И в то же время все это живет, дышит, сохраняет обаяние подлинности. Только чрезмерно высокое небо вносит легкое чувство тревоги в ощущение умиротворения и теплоты, которое исходит от акварели, приподнимает и романтизирует нехитрый сюжет.
Безусловно, работа В. Н. Нечаева "покоряет достоверностью"1, представляет научный, краеведческий интерес как самое раннее (насколько нам известно) изображение одной из старомосковских улиц.
Графические иллюстрации (лист из альбома "Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества"2) донесли до нас облик одноглавого храма с горкой кокошников, узнаваемый на акварели В. Н. Нечаева. Этот "символ Старого Арбата" - церковь Николы Явленного, уничтоженная в 1931 году3.
Основание церкви относят к эпохе Бориса Годунова, хотя московская легенда долго связывала ее строительство с именем Ивана Грозного. Примечательны были колокола Николы Явленного. Один из них весил 212 пудов, другой точно соответствовал ноте "соль", чем немало удивлял любителей и знатоков.
Итак, на акварели изображена средняя часть Арбата с церковью Николы Явленного. По архивным планам, исповедным ведомостям нетрудно расширить наше представление об этой местности Арбата, восстановить имена домовладельцев и помещиков, дворовых, духовных лиц, мещан, населяющих мир акварели.
"Нужно толпе домов придать игру, чтобы она врезалась в память и преследовала бы воображение" (Гоголь). Последуем этому совету и прокомментируем строения правой стороны Арбата, представленные на картине Нечаева (от угла Серебряного переулка почти до Спасопесковского). Справа налево (см. илл.): 1. Церковь Николы Явленного; 2. Колокольня церкви; 3. Церковная богадельня (сейчас здесь магазин "Продукты"); 4. Через Серебряный пер. - домик дьячка; 5. Дом с колонным портиком - владение отставного поручика Николая Петровича Киреевского; 6. Следующий дом на акварели Нечаева - подпоручика Василия Петровича Сергеева; 7. За ним - на углу М. Николопесковского пер. (нынешняя ул. Федотовой) - дом сенатора Л. А. Яковлева, дядюшки Герцена; затем дом на месте современного Театра им. Вахтангова - поручицы Катерины Павловой, дочери Бутурлиной; после Б. Николопесковского пер. (сейчас ул. Вахтангова) - дом губернской секретарши Коробьиной; следующее владение (дом с колоннами) - Насакиных, родственников Герцена. Наконец, последний дом на акварели Нечаева - капитана Николая Масалова4.
Возможны некоторые уточнения. Например, было известно, что владение на углу Староконюшенного пер. (на месте современного д. N 25) с начала и вплоть до 60-х гг. XIX в. принадлежало семейству Тиньковых, родственников Грибоедова5. Как удалось установить, владелица усадьбы в 20 - 50-е гг. А Ф. Тинькова - родная тетка Грибоедова. Примечательно, что вдова брата ее мужа, Ильи Яковлевича Тинькова, в 1804 году продала село Захарово М. А. Ганнибал, бабке поэта6. Интересно отметить, что родство арбатских Тиньковых с прежними владельцами Захарова устанавливается по родословной семьи, хранящейся в составе коллекции Шмарова в ГМП.
Дом Тиньковых, по плану 1817 года, - одноэтажный с мезонином. Правее на красную линию Арбата выходил одноэтажный деревянный флигель с антресолями. Он стоял на границе с соседней усадьбой справа, и можно предположить, что именно его портик мы видим на акварели. В Тиньковом доме, на углу Староконюшенного, помещалась "отдаточная лавочка", а на другом углу переулка (место современного магазина "Подарки") красовалось деревянное здание трактира. Не исключено, что молодые люди на акварели Нечаева - приказчики лавки или канцеляристы - уже побывали в этом заведении, судя по их оживленной жестикуляции. Возможна и другая трактовка жанровой сценки. По предположению Е. В. Павловой, на переднем плане изображены сам художник и лица из ближайшего его окружения. Действительно, у В. Н. Нечаева было два брата: Александр и Ераст. Однако, как мы увидим ниже, в период наиболее вероятного написания акварели им было от 5 до 13 лет, что вряд ли соответствует возрасту персонажей на авансцене.
Информативная насыщенность, краеведческий "пласт" материала, тем не менее, не исчерпывают содержания работы Нечаева и, разумеется, не в силах объяснить то особое волнение, которое испытывает, вглядываясь в акварель, посетитель пушкинского музея. Возможно, он узнает ту Москву, о которой писали современники поэта:
Тревога, суета средь улиц и домов
И вечный шум карет и дрожек,
Извечный звон колоколов...
(Филимонов),
и тот самый Арбат, где в 1831 году жил Пушкин и где зритель готов к встрече с поэтом...
Действительно, два из ряда домов на акварели связаны с именем Пушкина. Один из них (N 5 на илл.) - владение Киреевского - уже давно привлек внимание биографов поэта. Здесь с 1829-го по 1832 г. жил "передатчик новостей", знакомый Пушкина, А. Я. Булгаков. Именно отсюда он приезжает на бал к Пушкину в феврале 1831 года. В классических работах по пушкинской Москве утверждается, что именно здесь 20 марта 1829 года у А. Я. Булгакова побывал Пушкин7. Однако, по сведениям С. К. Романюка, сообщенным автору настоящей статьи в частной беседе, дом Киреевского нанят Булгаковым лишь 1 мая 1829 года. До этого вместе с семейством он занимает квартиру во дворе Ив. Ив. Возницына в Староконюшенном пер. Второй введен в научный оборот в 1987 году. По сведениям С. К. Романюка, дом Насакиных (N 10 на илл.) в 1832 - 1833 гг. нанимает семейство Солцовых (тетки Пушкина), у которых останавливаются родители поэта.
В 60-е годы XIX в. в доме священника за церковью (этих домов мы уже не видим на акварели Нечаева) живет один из первых биографов Пушкина, П. Бартенев. В 1820 году в Серебряном пер. в усадьбе, где прошло несколько лет раннего детства друга Пушкина Чаадаева, нанимает квартиру постановщик балетов на пушкинские сюжеты А. Глушковский8. Забавное происшествие, случившееся с ним у стен церкви, он описывает в своих "Воспоминаниях балетмейстера"9. В начале 1830-х годов (а нас, естественно, более всего интересует временной срез на 1831 год, когда арбатским жителем был Пушкин) близ церкви Николы Явленного живут тайного советника дочь, девица Прасковья Михайловна Сушкова, тетка Софьи Сушковой, предмета детского увлечения Пушкина в Москве, Софья Харитоновна Мудрова, жена домашнего врача Пушкиных. Сам Матвей Яковлевич Мудров умирает в петербургскую холеру 1831 года, а его жена и дочь Велипольская владеют участком в М. Афанасьевском пер. вплоть до 40-х годов XIX в. Поэтому история с дарением портрета маленького Пушкина Софье Велипольской, которая датируется 1833 годом, должна иметь именно арбатскую географию*.
* В дополнение к сказанному можно упомянуть еще об одном "пушкинском месте" средней части Арбата. Здесь, как традиционно считалось, в 1831 году жил друг Пушкина, Нащокин. Однако разыскания С. К. Романюка дают иной адрес: Б. Девятинский пер., 6. (Ул. Немировича-Данченко, 6. М., Моск. рабочий. 1983. С. 50.)