Когда боги создали землю, то заселили ее зверями и птицами, каждой твари было по паре.
В ту пору у кукушки был муж — кукуш. Однако он ей не по нраву пришелся, и начала она на других птиц засматриваться. Улучит минутку — и ну хвостом вертеть перед удодом, вороном, ястребом, соловьем и даже петухом.
Рассердились на нее их жены, собрались как-то раз и чуть не заклевали беднягу до смерти. Кукушка поплакала-поплакала — и опять за свое.
Тогда жены птичьи подучили кукуша со своей блудливой супругой разобраться. А она смеется:
— Погоди, говорит, вот снесу яйца, высижу птенцов, тогда и будем разбираться, чья я жена.
Понял муж, что жена детей от ястреба, да ворона, да петуха нагуляла, очень рассердился, гнездо разорил — и улетел куда глаза глядят.
Что было кукушке делать? Украдкой снеслась она в чужие гнезда — и снова сидит на дереве, кукованьем чужих мужей приманивает. С тех пор и повелось, что живет кукушка одна, без пары, а птенцов своих другим птицам подкидывает. Но все же она иногда грустит по своему мужу, оттого и говорят, что, когда кукушка кукует, из глаз ее падают слезы.
А. РЕМИЗОВ. КУКУШКА
Всех пригожей была девочка Машутка, двенадцать лет ей минуло. Ходила Машутка на пруд купаться. Плескались и играли на воде подружки. Вот вышли, оделись, а Машутка последняя — и платья ее нету.
— Ну, идите домой, где-нибудь да разыщу.
Села Машутка на бережку, раздумывает: или куда в кусты занесло ее платье?
Выходит Змей из воды.
— Вот ваше платье, идите за меня замуж!
— Как я пойду? Нельзя.
— А ты только слово дай.
— Ну, пойду.
Машутка сказала «пойду», Змей ей платье и отдал.
Оделась она проворно и бегом догнала подружек, но ничего не сказала о Змее, и дома никому ни слова. Прошло четыре года, выросла Машутка невестой. Просватали ее за одного человека, и назначен был день играть свадьбу.
Слышит Змей — выдают Машутку, ночью вышел из пруда и украл ее.
Приезжает жених, а Машутки нет — пропала.
Потужили, погоревали, да никто пособить не может: судьба уж такая.
Живет Машутка в пруду у Змея, не Машутка, Марья Змеевна. Ладно живет со Змеем, за три года прижила себе сына и дочку. Хорошо ей в пруду, не на что жаловаться, всего вдоволь, всем довольна, только хочется хоть разок дома побывать.
И просится Марья у Змея в гости к отцу, к матери, посмотреть на них, старикам внучат показать.
Змей отпустил.
Забрала Марья ребятишек, да из пруда по дорожке и прямо к дому — так близко, рукой подать.
Увидала старуха, обрадовалась.
— Где, дочка, поживаешь?
Марья ей все и рассказала о пруде, о Змее, и как живет она ладно, ни в чем горя не видит, и одно скучно — по родному дому.
Пришел с поля старик, занялся внучатами.
Угостили дочку.
Стала мать пытать у нее о Змее.
— Когда приходишь, разговариваешь с ним?
— Как же! Вот вернусь и скажу: «Змей, Змей, отвори мне двери!» Вода раздвоится, окажется коридор, лестница крутая...
Полегли спать.
А старуха не спит, думает все, жалко ей дочери.
До свету взяла она саблю старикову — воевал когда-то старик — да с саблей на пруд, да голосом дочериным, по-Марьиному, и кличет над водою:
А старуха саблей на него — все головы и снесла прочь.
Бежит старуха с пруда — чуть заря играет, — машет саблей.
Проснулась Марья: что такое?
— Ну, молись, — шепчет старуха, — освободила тебя от напасти. Никогда туда не вернешься.
Догадалась Марья — Змей не жив! — ничего не сказала, взяла детей и вышла из дому, а идти уж некуда — не вернуться в пруд.
Обняла она сына:
— Ой, сынок, навек я несчастна! Ты ударься о землю, сделайся раком, довеку ползай.
И ударила мальчика о землю, и пополз он к пруду.
Обняла она дочь:
— Ой, дочка, навек я несчастна! Ты ударься о землю, сделайся пташкой, летай довеку. И ударила девочку о землю, и полетела она синичкой к пруду.
— А я, ой, навек я несчастна, полечу я кукушкой, буду век куковать.
И ударилась Марья о землю — и слышно, там, за прудом, по заре закуковала.
Вот почему кукушка так горько кукует.
Кукушка — вещая птица, посвященная богине весны Жшве. Была
она и спутницей Число-бога — покровителя хода времени. j; На зиму, как
и многие другие птицы, она улетает в Ирий, где разделяет с ласточкой
обязанности хранительницы ключей от райского сада.
Прилетая из заоблачной страны, откуда нисходят души новорожденных, куда удаляются усопшие и где пребывают девы судьбы, кукушка ведает часы рождения, брака, смерти. Замужние женщины спрашивают у нее, сколько родится у них детей, а девицы — скоро ли будут сосватаны и долго ли проживут замужем. Ну и всякий норовит сразу спросить у вещей птицы, сколько лет осталось жить на белом свете.
Она поведает и о наступлении лета («Зозуля кувала (то есть куковала) — летечко казала» — поется в украинской песне), начале гроз и дождей, определяет долготу человеческой жизни и сроки брачных союзов. По ее голосу земледелец заключает о будущем урожае: если она закукует при восходе солнца и на зеленом дереве (то есть когда леса уже оделись листвою), то год будет урожайный, а если закукует на ночь и на голом дереве, будет голод и мор. Кто впервые услышит кукушку на тощий (пустой) желудок, тому настоящий год сулит несчастья; такому человеку не следует закармливать скотину, не то голодать ей всю зиму.
В народных украинских песнях кукушка прилетает горевать над умершим; она — олицетворение невыносимой сердечной печали по милым покойникам. В свадебной песне невеста-сирота посылает кукушку за своими умершими родственниками, чтобы они пришли с того света благословить ее на новое житье.
Душу человеческую наши древние верования рисуют в образе кукушки, и отчасти проливает свет на этот образ загадочный обряд крещения кукушки. Обычно он свершается в Семицкую неделю, когда поминают усопших. Женщины и девицы собираются в лес, делают из лоскутьев и цветов чучело птицы и сажают на ветку, а над нею привешивают шейные кресты. Иногда вместо этого отыскивают траву, называемую кукушкою, и, вырыв ее с корнем, одевают в сорочку, потом кладут на землю и ставят над нею крестообразно две дуги, покрывая их платками и вешая с двух сторон по кресту. Надевают крестик на самое чучело кукушки и поют: «Кумушки, голубушки, кумитеся, любитеся, дари-теся!» Это называется крестить кукушку или кумиться.
В праздник Семик девицы приходят в рощу, отыскивают две плакучие березки, надевают на них венки из цветов, нагибают и связывают их ветви разноцветными лентами, платками и полотенцами в виде венка. Над венком кладут траву-кукушку или рукодельное чучело птицы, а по сторонам привешивают кресты.
Две девицы, желающие покумиться, должны обойти вокруг этих берез — одна навстречу другой, потом трижды поцеловаться сквозь венок и сквозь венок же передать друг дружке желтое крашеное яйцо.
Хоровод поет:
Ты, кукушка ряба,
Ты кому же кума?
Покумимся, кумушки,
Покумимся, голубушки!
Названые кумушки обмениваются крестами и кольцами, а «кукушку» разделяют на три части и хранят у себя на память о кумовстве. Затем следует пиршество, где главное блюдо — яичница.
Те, которые покумились в Семик, ходят на Троицын день развивать венки или бросать их в воду, при этом поют:
Раскумимся, кумушки!
Раскумимся, голубушки!
Да йо, йо —
Семик да и Троица!
Сучок от дерева, на котором куковала кукушка, обладает магическими свойствами. Его носят как оберег от всяческих несчастий. Охотникам он дает удачу на промысле. А женщины уверены, что если обвести кукушечьим сучком по краю крынки, в которую сливают молоко, то в ней всегда будет отстаиваться толстый слой сметаны.
Корень растения кукушкины слезки привораживает любовь. Его отваром поят новобрачных, по нему гадают, кто у них родится — мальчик или девочка.
В поверьях других народов кукушке также принадлежит почетное место. У древних индусов она была посвящена Индре, у германцев — Тору, у греков в образе этой птицы появлялся Зевс.
Главная