Закончилась в России кровавая гражданская война. Кажется, самое время вождям большевиков строить обещанный рай, но не тут-то было. У них в руках оказалось большое число бывших царских генералов, офицеров, православных священников, ученых, интеллигентов, казаков, просто уголовников, которые по мракобесной доктрине вождей подлежали физическому уничтожению. К ним ежедневно прибавлялись тысячи рабочих, крестьян, красноармейцев, матросов, вдоволь хлебнувших прелестей коммунистической диктатуры и активно выступающих против новых властей. Всех, кого сразу не расстреляли, сажали в тюрьмы и концлагеря.
Однако держать сотни тысяч наиболее образованных и мыслящих людей рядом с обманутым народом было небезопасно. Вспомнили об отдаленных монастырях, куда можно было бы сослать неугодных, и, прежде всего о Соловках, заброшенных на островах в Белом море. Связь с Соловками была только летом морским путем, что позволяло большевистским тюремщикам создать режим медленной гибели заключенных.
... Новую партию заключенных принимает начальник лагеря наркоман, алкоголик и психопат Ногтев. Руки засунуты в карманы, фуражка надвинута на глаза:
- Надо вам знать, что у нас власть не советская, а соловецкая! Ну, а теперь, которые у вас порядочные - выходи!
Из строя выходит бывший полковник генерального штаба Даллер. Он делает несколько шагов и падает ничком, мешок откидывается в сторону. Ногтев стреляет без промаха даже пьяный...
В 1923 году каторжное население составляло от 15 до 25 тысяч человек. За зиму семь-восемь тысяч заключенных умирали от истощения, цинги, туберкулеза, забивались насмерть надзирателями. Пленных офицеров и часть восставших кронштадтских моряков, поверивших в гуманность большевиков и сдавшихся на милость победителей, через месяц загрузили на две старые баржи, баржи вывели в море и утопили...
Вскоре и самого Ногтева раздавили, словно клопа ногтем. Он пропил серебряные украшения Преображенского храма, продав спекулянтам, а сам храм поджег. Но скупщики попались чекистам, дали показания на начальника лагеря, и к общей радости заключенных Ногтева расстреляли.
Если до 1926 года политических заключенных не знали куда девать, то позже они неожиданно потребовались в огромном количестве.
Летом пароход "Глеб Бокий" (Глеб Бокий один из самых страшных палачей русского народа, позже сам был репрессирован как враг народа) привез члена коллегии ГПУ Глеба Бокия и партию новых заключенных. Среди них оказался Натан Ааронович Френкель. впоследствии главный конструктор системы ГУЛАГа.
Этот Френкель в Одессе развернул спекуляцию и контрабанду в небывалых размерах. Несколько пароходов, целый флот парусников и катеров его преступного общества перевозили за границу награбленные в России драгоценности, обратно везли товары, начиная от женских чулок до иностранной валюты. Френкель был коммерсантом от рождения, он смог подкупить пограничную охрану, уголовный розыск и даже руководство местного ГПУ.
Но в Одессу приехал член коллегии ОГПУ Дерибас, носивший до революции фамилию де Рибас, предшественник которого строил Одессу и в честь его названа главная улица города. Член коллегии был маленького роста, с огромными оттопыренными ушами, шелушащейся кожей лица и гнусной улыбочкой. Он ненавидел всех и вся и был... неподкупным, Френкель решил подкупить Дерибаса, тот принял игру с получением крупной взятки, а сам вызвал из Москвы чекистов.
Френкель и его покровители были арестованы и приговорены в Москве к расстрелу. Коммерсанта привели в подвал на расстрел, но в последний момент ему объявили о замене смертной казни на десять лет соловецкой каторги.
На Соловках комбинационный ум Френкеля заработал вычислительной машиной. За взятку он устроился нарядчиком и надсмотрщиком в отделе рабсилы. Он стал разрабатывать планы использования труда заключенных на производстве. Стучали пишущие машинки, составлялись сметы и планы. Он проектировал направить некоторых на изыскательские работы в торфяники Колы, тайгу Северного Урала и даже на Новую Землю, где намеревался начать промышленный лов тюленей, моржей и трески.
Если раньше не знали, чем занять новых каторжников, то теперь людей не хватало, особенно специалистов.
Из истории мы знаем, что в Соловецкий монастырь ежегодно водным путем приезжали тысячи богомольцев. Еще царское правительство проектировало построить канал от Повенца до Беломорска. Особенно остро его необходимость проявилась в первой мировой войне, но высокая стоимость не позволила осуществить проект.
И вот подошло время. Скопившиеся в концлагерях заключенные были брошены на строительство 227-километрового канала. Основными орудиями труда были тачка, кувалда, топор. Наиболее современным механизмом был деревянный журавль для перемещения камней-валунов. Сколько погибло людей, не знает никто. Стройка была засекречена, прокладкой канала руководило начальство НКВД СССР.
Путем жесточайшей эксплуатации заключенных руководству стройки удалось достичь невиданных темпов прокладки канала. Если Панамский канал длиной 80 километров строился 28 лет, Суэцкий канал длиною 160 километров - 10 лет, то Беломорканал со 100 гидросооружениями был пробит в скальных породах за год и девять месяцев. Освободились тысячи дешевых рабочих рук, и вот тогда руководители НКВД предложили И. Сталину построить новый канал Москва - Волга.
Столица расширяла свои границы, народное хозяйство города требовало все больше воды. Кроме того, канал сокращал водный путь от Ленинграда до Москвы на 1100 километров, до Горького - на 110 километров.
15 июня 1931 года Пленум ЦК ВКП(б) принял решение о строительстве канала. Срочно начались изыскательские работы, в которых активную роль играли Френкель и Жук, создавался проект, смета. Канал должен был послужить водной артерией, позволяющей за одну навигацию доставить в Москву 15 миллионов тонн груза.
Вода в Москву должна поступать из Волги, уровень которой ниже уровня Москвы-реки, и поэтому потребовались насосы, поднимающие воду в высшей точке на 38 метров. Канал решили строить в виде гигантских ступеней, ограниченных шлюзами. Канал планировалось построить за пять лет. Из 128 километров будущей трассы только 20 километров проходили по естественным впадинам, остальную часть нужно было вырыть или взять в насыпь в трудных условиях рельефа местности. И не просто вырыть. Грунт следовало перемещать на расстояние до нескольких километров. Поэтому объем земляных работ был просто фантастическим.
Нужно отметить невиданные темпы строительства. Ничто не могло остановить руководителей НКВД, возглавивших прокладку канала: ни дожди, ни вязкие болота, ни лютые морозы, ни голод. Как раз в разгар строительства в 1932 - 1933 годы на бедную Россию вновь обрушился жесточайший голод, унесший около шести миллионов человек. Вожди большевиков решили провести в стране коллективизацию сельского хозяйства, разгромили сотни тысяч наиболее трудоспособных крестьянских хозяйств, выслали или арестовали сотни тысяч сельских жителей, часть из которых бросили на строительство канала. Время было суровое, всякий, кто не выполнял задание, какой бы он высокий пост ни занимал, мог быть объявлен врагом народа, саботажником, а к таким лицам применялись скорые и суровые наказания. Чего-чего, а патронов в СССР было предостаточно и хватало на каждого...
На канале следовало построить свыше 200 грандиозных гидросооружений. К крупнейшим из них относились: 3 бетонные и 8 земляных плотин, 11 шлюзов, 5 насосных станций, 8 гидростанций, 7 железнодорожных мостов, 2 тоннеля. Наиболее сложные и объемные работы следовало провести на территории нынешнего Северо-Западного округа. Не случайно Щукине, Тушино, Покровско-Глебово, деревня Иваньково превратились в один из островов ГУЛАГа. Рядом с трассой были построены десятки бараков для заключенных, которых для сокрытия использования рабского труда называли "каналоармейцами"...
...Лет пятнадцать назад, гуляя по тогда еще прекрасному городу Дмитрову, я с грустью наблюдал, как ломали одно- и двухэтажные особняки, а вместо них спешно строили серые, безликие пятиэтажки. Под топор шли огромные липы, многолетние яблони, молодые березки. На земле в беспорядке валялись ненужные вещи, разорванные книги, чьи-то документы, сотни пожелтевших от времени фотографий. На них были изображены неизвестные дореволюционные господа и священники. Лица у них благородные, незлые, позы гордых людей, достойных граждан великой державы... Знали ли они, снилось ли им в жутких снах, что ждет их край, их самих, их Россию через десяток лет... Трудно себе представить, что древний богомольный город станет исчадием ада Дмитлагом, куда съедутся властелины над жизнями миллионов людей. Здесь разместился штаб строительства канала.
Недалеко от полотна железной дороги собралась толпа возбужденных людей. Подошел полюбопытствовать. Рабочие для каких-то хозяйственных нужд копали яму и на метровой глубине наткнулись на кладь человеческих скелетов.
- Говорила я вам, здесь зона была! Да, это канальщиков закапывали! - кричала не то рабочим, не то собравшимся пожилая женщина, и землекопы поспешно стали яму забрасывать землей. Сколько поместилось в этой яме? Сотня, тысяча? Теперь, поди, не знает никто. Совсем рядом пролегал канал, на его берегах загорали и отдыхали сотни беспечных жителей города и мало кто из них знал, что совсем близко, а то и под ними, нашли свой покой безвестные заключенные, "к жизни призвав эти земли бесплодные, гроб обрели здесь себе". Даже сегодня, спустя пятьдесят лет, можно наткнуться на ржавое колесо от тачки каторжника - "каналоармейца".
Около двух миллионов заключенных строили канал. Здесь существовал закон: выполнить норму любой ценой обязан был каждый. Если норму не выполнял один, в котловане оставалась вся бригада. За перевыполнение нормы увеличивалась пайка хлеба. Умерших от истощения и болезней тут же закапывали или бросали в бетон.
Из архивных документов того времени видно, что в случае побега уголовнику автоматически добавлялся срок три года, в случае побега "политического" - применялся расстрел,
Мальчиком я видел за колючей проволокой в какой-то немыслимой оборванной одежде "каналоармейцев". Наши матери пугали озорных пацанов: "Будешь шалить - канальщику отдам!" Для нас заключенный и охранник были одно и то же.
И хотя на строительстве делалось все, чтобы построить канал в срок, не обошлось без традиционных "врагов народа". Любые производственные ошибки, сведение личных счетов, зависть, ревность жены приводили к доносам и арестам.
В газете для строителей канала главный инженер завода "Динамо" имени Кирова А. Александров писал: "Враг народа, бывший технический директор Толчинский, своей вредительской деятельностью пытался поставить под угрозу пуск канала. Производство наиболее ответственной части оборудования им было доверено ныне разоблаченному врагу - троцкисту Крейцбергу. Эти враги на протяжении трех месяцев саботировали заказы строительства канала Москва - Волга. Парторганизация завода, разоблачившая врага Крейцберга, добилась ликвидации прорыва в производстве".
Конечно, не обходилось на строительстве без досадных просчетов, которые приходилось компенсировать штурмовщиной, жесточайшей эксплуатацией не только зеков, но и инженеров и техников. Незадолго до окончания строительства шлюзов от Химкинского водохранилища до Москвы-реки неожиданно обнаружилось, что отсутствуют силовые электрокабели. В течение двух недель заводы страны изготовили и отгрузили огромное количество этого кабеля. В наше время трудно себе представить выполнение такого заказа в столь кратчайший срок. Над людьми постоянно висел поднятый меч обвинения во вредительстве, поэтому любое, даже самое глупое задание принималось как выполнение боевой задачи, и не выполнить ее по любой, даже объективной причине, было нельзя.
К концу прокладки канала верхушка НКВД была обвинена во вредительстве и троцкизме и арестована. Под руководством нового наркома Н. Ежова стали "разоблачаться" как раз те, кто раньше не "разоблачался", а только "разоблачал": нарком Г. Ягода, Я. Агранов (Сорензон), Л. Бельский, С, Раппопорт, Л. Коган, Апетер, Абрам-польский, Файвилович, Шкляр, Зегельман и сотни других руководителей ГУЛАГа были арестованы и расстреляны, как "враги народа". Отыскивались "враги народа" и среди непосредственных строителей канала. Партийные документы тех лет пестрят "разоблачениями" и исключениями из партии большевиков С. Фирина-Пунко - заместителя начальника строительства, С. Тузицкого - начальника 3-го отдела, Б. Кмановича - заместителя начальника 3-го отдела, Танальского-Тестерна - оперативного секретаря 3-го отдела, Ж. Дамерта - начальника отделения, 3. Кацнельсона - заместителя начальника НКВД Московской области и многих других, являющихся фактическими надсмотрщиками за каторжанами - "каналоармейцами" и внесших большой вклад в строительство.
Но несмотря ни на какие преграды, канал строился. Вместо расстрелянных одних приходили другие. Окончание строительства канала было поручено Моисею Берману, первому заместителю наркома внутренних дел. (После окончания строительства были репрессированы нарком Н. Ежов и М. Берман.)
"Незабываемым в жизни Центрального района канала являлось посещение трассы в апреле 1937 года вождем нашей партии и народов товарищем Сталиным и его ближайшими соратниками т.т. Молотовым, Ворошиловым и Ежовым, - радостно писали газеты об этом знаменательном событии. - Руководители партии и правительства, посетившие строительство в самый разгар будничного дня стройки, подбодрили наш коллектив и, сказав нам дружеские теплые слова, подняли строителей на победное завершение стройки".
Справедливости ради нужно отметить, "каналоармейцы" не только выполнили огромный объем работы, но и соорудили уникальное гидротехническое сооружение, по простоте и дешевизне эксплуатации которому нет равного в мире. Вырытое "корытцем" русло канала позволяет при сравнительной узости канала проходить по нему судам большого водоизмещения. Берега канала украсили рукотворные парки, оформленные в лучших традициях русского зодчества, шлюзы отделали редкими породами гранита и мрамора, установили скульптуры мастеров с мировым именем.
После окончания строительства значительная часть "каналоармейцев" была амнистирована, уцелевшие руководители ГУЛАГа были награждены высшими орденами и медалями, а в освободившиеся от заключенных бараки въехали счастливые бездомные. Правда, заключенных еще оставалось много, и лагеря в деревне Иваньково и в Щукине сохранились до конца 50-х годов.
Главная