Нестеров был признан еще до "эпохи исторического материализма". Гремели его выставки, выходили монографии о нем. И я не переставал удивляться тому, что человек, который уже попал в великие, который, казалось, все сделал, чтобы стать великим, продолжает метаться и искать, чтобы заново становиться великим. Вероятно, это задача психолога отыскать те побудительные мотивы, которые двигали пожилого человека, мэтра, снова и снова доказывать свое величие.
Вероятно, никто, кроме, разумеется, самых близких ему людей, не знал, что самое большое значение Нестеров придавал тем своим картинам, с которыми он, 55-летний, встретил роковой 1917 год. В них он впервые по-новому попытался соединить прошлое и настоящее, идеи нравственные и религиозные свои искания. Более десяти лет вынашивал он планы этих картин, навеянных еще перипетиями русско-японской войны. Толчком для работы послужило восхищение художника подвигом русских женщин в годы войны. В письмах того времени Нестеров отмечает, что изнеженные русские женщины (имелись ввиду, конечно, представительницы обеспеченных слоев общества) оказались настоящими сестрами милосердия. Они могли не спать по 20 часов в сутки, стирать грязное белье, готовить, ухаживать за тяжелоранеными. Все это он сумел передать, и нам явился по настоящему великий портретист.
Портреты Нестерова можно воспринимать и как меткие и яркие личностные характеристики. Причем виртуозность "письма" как бы остается за кадром, что является признаком высшего мастерства. Думается, что такой значительной фигуры в русском портретном жанре стоит еще поискать. Его работы остро современны.
Нестерова мучила заветная мысль запечатлеть представителей русской интеллигенции, не уехавших за рубеж и, несмотря на адские страдания, сохранивших здесь русский язык и русскую культуру.
Нестеров не получал гонорары за свой труд, потому что люди, которых он писал, не были в состоянии заплатить ему. Они жили трудно, но достойно. Художник хотел запечатлеть их, а значит, и сохранить их для потомков такими, какими они были в действительности.
Ему помогали в работе его литературное мастерство, чувство слова и талант сопереживания, умение понять самые тонкие движения души своих современников.
Мне посчастливилось один раз с ним разговаривать. В середине тридцатых годов "наверху" решили использовать Нестерова для пропагандистских целей, для того, чтобы он написал портретную галерею советских сановников. Пробой пера стала работа над портретом О. Ю. Шмидта. Когда я увидел этот портрет, то заметил, что у него мрачноватое выражение лица. Нестеров ответил, что я знаю этого человека в домашних условиях, а он видит его в деле, на работе. Нестеров видел то, чего мы по молодости не знали (или боялись знать). Он писал в трагические моменты нашей истории. Кстати, тот портрет Нестеров так и не закончил. Видимо, он не пожелал писать власть имущих. Во всяком случае к этой "теме" он больше никогда не обращался.
В обычной жизни мы воспринимаем ту информацию, которая лежит на поверхности, которую нам "подбрасывают". К сожалению, мы до сих пор не научились воспринимать иную информацию, например музыку.
Когда и на что откликался Шостакович? В словах гораздо больше лжи, и они гораздо понятнее тем, от кого зависит судьба автора. Художнику удалось создать свою "музыку красок", выразить кистью то, что видел, может быть, он один. Он был певцом и выразителем целого круга русской духовности. Настало время писать о Нестерове, сопоставляя его картины, переписку и его мемуары. И тогда станет ясно, что он является связующим звеном между прошлым, настоящим и будущим. Последняя выставка его картин, думаю, это наглядно показала. Нестеров - один из образованнейших и талантливейших сынов России.
И. И. АНДРОНОВ: Много лет назад я работал для телевидения. Один из эпизодов снимался в Троице-Сергиевой лавре практически без сценария. Работа пошла насмарку по той простой причине, что чиновники от культуры не разрешили показывать в кадре кресты... Темой фильма должен был стать рассказ о картине Нестерова "Сергий Радонежский". Тема была зарублена.
Мне хотелось бы сказать, что есть глубокая внутренняя связь и мистическое значение того, что в этом году мы отмечаем и память художника Нестерова и память великого духовного пастыря Сергия Радонежского. У Нестерова было два неосуществленных замысла. И первый - это Сергий, благословляющий Дмитрия Донского. Отчего замысел не состоялся, говорить трудно. Второй несостоявшийся замысел - это громадная работа в храме, которую он едва начал. Нестеров мечтал работать со Щусевым. У него были свои планы по созданию православного храма. На пути их реализации стал 1917 год. Негоже говорить о том, что осталось в замыслах и на бумаге, но думается, что Щусев и Нестеров во многом бы дополнили друг друга. Архитектурные мотивы Щусева являлись толчком для творчества Нестерова. Когда императорская семья приехала в Москву и встал вопрос о строительстве обители, то за советом обратились к Нестерову, настолько его авторитет был высок. И Нестеров рекомендовал Щусева. При всем при том Нестеров никогда не претендовал на роль Учителя. Это был скорее средневековый мастер, свято верящий в силу своего ремесла.
М. М. КУРИЛКО-РЮМИН: Я позволю себе начать с добрых слов в адрес Академии художеств, тем более что сегодня ругать это заведение считается едва ли не признаком хорошего тона. Просто созерцать работы Нестерова мы были лишены долгое время. И вот порочный круг разорван. Сегодня мы имеем счастье видеть гениальные картины, здесь в зале много знакомых лиц, и нас еще ждет замечательный концерт хора им. Бортнянского.
Я вспоминаю, с каким трепетом я впервые приехал на практику в Уфу. Здесь я увидел ожившие пейзажи Нестерова - связь искусства с жизнью. Каждый мазок мастера, каждое его прикосновение совершенны и артистичны. Они изысканы в самом лучшем смысле этого слова. Такое искусство, отталкиваясь от жизни, согревает нас в жизни, дарует чувство, что еще не все потеряно, когда есть такое явление. Архитектор Жолтовский, проезжая мимо одного дома, сказал о его авторе: "...Он все туда вложил - и рельеф, и роспись, и моя машина на дыбы поднималась, проезжая мимо". Нечто подобное испытываешь, глядя на полотна Нестерова.
Нестерова принято считать строгим человеком. Действительно, на "Автопортрете" изображена суровая личность. Но те, кто знал его близко, всегда отмечали удивительное чувство юмора. Возьмите портрет Павлова. Какая блестящая характеристика выдающегося русского ученого, какое восхищение его личностью! Но всмотритесь - сколько здесь мягкого юмора, доброй улыбки. Нестеров любил рассказывать, что пчелы его любят и не кусают. Но однажды он явился домой с синяком - все-таки какая-то шальная пчела его укусила. Сколько потом таких "пчел" было на его жизненном и творческом пути! Нестеров верил в чудо, в чудо человеческого ощущения сложности и многообразия жизни. Когда говоришь о таком человеке, то понимаешь, что обычные слова не в состоянии передать и десятую долю того, что переживаешь в душе, созерцая полотна Нестерова.
В. И. ИВАНОВ: В Нестерове есть сила, которая продолжает действовать и в наши дни. Этот человек нес на себе миссию "духовного эталона", и хотя он сам никогда и не претендовал на эту роль, все художники всегда ощущали это. Это подспудное ощущение было у нас всех.
Мне довелось видеть его. Это было еще до войны на персональной выставке молодого Н. М. Ромадина. В совершенно пустом зале стояли Нестеров и Корин. Я сразу узнал их по портретам. У меня было такое ощущение, что это люди из другого мира. Корин стал водить Нестерова по залам. Я ходил за ними и ловил каждое замечание Нестерова. Любопытно, но Нестеров выше этюдов головы не поднимал. С ними был и Ромадин. Нестеров сказал ему о его этюдах буквально следующее: "Вы все видите, но рисовать не умеете".
Во время войны я оказался в Воскресенске. Там я и узнал о кончине Нестерова. Было такое ощущение, что образовалась некая пустота, которую ничем не заполнить. Наше искусство несет большое человеческое начало, и одно из его проявлений - Нестеров.
В. А. ФРОЛОВ: В мае 1941 года я поехал с учениками в Москву. Мы пошли в Третьяковку. Самое большое впечатление оставили полотна Серова, Левитана и Нестерова. Особенно запомнились "Отрок Варфоломей" и пейзажи. Под впечатлением увиденного я написал Нестерову письмо и задал ему несколько вопросов. Неожиданно быстро я получил ответ. Я хочу зачитать здесь это письмо, написанное пожилым, маститым мастером мне, молодому мальчишке. Получил я его накануне войны - 20 июня 1941 года. Вот оно: "Милый юноша! Изучайте природу и человека. Природа и окружение ее - человек - стоят того, чтобы над ними попотели. Ваше эстетическое стремление к искусству надо развивать. Надо до конца своих дней учиться, в чем желаю вам успеха. Нестеров. Июнь 1941 года".
Главная