РУССКИЕ

РУССКИЕ (самоназв.), крупнейший по числ. народ в Рос. Федерации. Числ. в Рос. Федерации (тыс. чел., перепись 1989) - 119865,9 (81,5% нас.), в т. ч. в Адыгее - 293,6 (68,0), Башкирии - 1548,3 (39,3), Бурятии - 726,2 (69,9), Респ. Алтай - 115,2 (60,4), Дагестане - 165,9 (9,2), Кабардино-Балкарии - 240,7 (31,9), Калмыкии - 121,5 (37,7), Карачаево-Черкесии - 175,9 (42,4), Карелии - 581,6 (73,6), Коми - 721,8 (57,7), Марийской Респ. - 355,9 (47,5), Мордовии - 586,1 (60,8), Сев. Осетии - 189,1 (29,9), Татарии - 1575,3 (43,2), Туве - 98,8 (32,0), Удмуртии - 945,2 (58,8), Хакасии - 450,4 (79,4), Чечне и Ингушетии - 293,8 (23,1), Чувашии - 357,1 (26,7), Якутии - 550,2 (50,3); в авт. окр.: Агинском Бурятском - 31,5 (40,7), Коми-Пермяцком - 57,3 (36,1), Корякском - 24,8 (62,0), Ненецком - 35,5 (65,8), Таймырском - 37,4 (67,0), Усть-Ордынском Бурятском - 76,8 (56,5), Ханты-Мансийском - 850,3 (66,3), Чукотском - 108,3 (66,0), Эвен кийском - 16,7 (67,5), Ямало-Ненецком - 292,8 (59,1); в Евр. авт. обл. - 178 (83,2). За пределами Рос. Федерации Р. живут (тыс. чел.) на Украине - 11355,6 (22% нас.), в Казахстане - 6227,5 (37,8), Узбекистане - 1653,5 (8), Белоруссии - 1342 (13,2), Киргизии - 916,6 (21,5), Латвии - 905,5 (37,6), Молдавии - 562 (13), Эстонии - 474,8 (30), Азербайджане - 392,3 (5,5), Таджикистане - 388,5 (7,6), Грузии - 341,2 (6,3), Литве - 344,5 (9,3), Туркмении - 333,9 (9,4), Армении - 51,5 (1,5), а также в США (1,0 млн. чел.), Канаде и ряде др. стран (всего ок. 1,4 млн. чел.). Р. говорят на рус. языке. Рус. алфавит - вариант кириллицы. Большинство верующих - православные, в т. ч. старообрядцы.

Образование и развитие рус. народа находились в прямой связи с вековым расширением его историко-этнической территории. Истоки истории рус. народа уходят в эпоху древнерус. гос-ва - Киевской Руси, возникшего в 9 в. в результате объединения вост.-слав, племён. Терр. древнерус. гос-ва простиралась от Белого моря на С. до Чёрного моря на Ю., от Карпатских гор на 3. до Волги на В. В процессе укрепления центральной власти в состав гос-ва вошли угро-финские, балтские и тюрк, племена. При ведущей отрасли х-ва - земледелии, к-рым занимались вост. славяне, в древнерус. гос-ве происходил постоянный процесс внутр. с.-х. освоения земель, что вело к развитию интеграционных процессов, в ходе к-рых складывалась древнерус. народность.

Памятник 1000-летию России в Новгородском Кремле.

Миграции нас. по Восточно-Европ. равнине представляли постоянно действующий фактор, к-рый на протяжении многих веков после распада древне-рус. гос-ва оказывал своё влияние на экон., полит., этнич. и культурную ситуацию. В 9-10 вв. в Волжско-Окском междуречье, где создавалось ядро историко-этнич. терр. Р., финно-угорские племена - весь, мурома, мещёра, меря, а также голядь балт. происхождения, проживали чересполосно в отдельных р-нах с восточнославянским нас. На эту терр. в поисках наиболее благоприятных условий для земледелия устремилось несколько потоков слав, переселенцев. В первую очередь такие потоки исходили с С.-З., из земель новгородских словен, к-рые были связаны с Волжско-Окским междуречьем через верховья Волги. Из Верхнего Поволжья переселенцы проникали в бассейны рек Москвы и Клязьмы. По Шексне они добирались и на север, до озера Белое. С запада же происходило колонизационное движение смоленских кривичей, продвигавшихся через верхнюю Волгу и с верховий Днепра вдоль р. Москвы, более поздний поток слав. переселенцев-вятичей направлялся с Ю., с верхней Десны и через Оку на С. Первые поселения вятичей в верховьях Оки относятся к 8-9 вв. К 12 в. вятичи продвинулись по Оке и севернее её, в бассейн р. Москвы. Их движение на С.-В. было вызвано давлением половцев. Все эти колонизационные потоки, пересекаясь и смешиваясь в Волжско-Окском междуречье, создавали там постоянное восточнослав. нас. Уже в 9 в. складывались р-ны компактных поселений. Об этом, в частности, свидетельствует возникновение наиб, древних городов - Белоозеро, Ростов, Суздаль, Рязань, Муром, к-рые основывались поселенцами. Нек-рые исследователи полагают, что ряд древнерус. городов, имеющих иноэтнич. названия, были построены слав, поселенцами и лишь получили названия от более ранних поселений (напр., Ростов на землях, населенных меря, Белоозеро на землях веси и др.).

Ладья варягов в городе Белозерск, поставленная в память основания города.

Процесс ассимиляции местных племён переселенцами-славянами объяснялся не только малочисленностью и разбросанностью на огромной терр. финских племён, но и более высоким уровнем обществ, развития и материальной культуры переселенцев. Ассимилируясь, угро-финны оставили в наследство слав, поселенцам отдельные антропологич. черты, огромную топонимич. и гидронимич. номенклатуру (назв. рек, озёр, селений и местностей), а также элементы традиц. верований.

Миграции слав. нас. были органически связаны с распространением феод, отношений вширь, включением Волжско-Окского междуречья в систему межкняжеских отношений. Осваиваемое междуречье в кон. 10 - нач. 11 вв. вошло в полит, структуру древнерус. гос-ва, о чём свидетельствует учреждение княжеского стола в Ростове для сыновей князя Владимира в 988. Фактически эта область выходила уже за границы междуречья и со 2-й пол. 13 в. воспринималась как Северо-Вост. Русь. После смерти киевского князя Ярослава Мудрого в 1054 Ростовская земля стала владением его сына Всеволода, отца Владимира Мономаха. С кон. 11 в. Ростово-Суздальская земля попадает полностью в орбиту влияния княжеской линии Мономаховичей, что было официально подтверждено в 1097 на Любечском съезде князей. В 12 в. Северо-Вост. Русь была важнейшей частью древнерус. гос-ва. Если во времена расцвета Киева понятия "Русь", "Русская земля" распространялись прежде всего на Киевскую и Черниговскую земли, то с 13-14 вв. они ассоциировались с северо-вост. регионом. Показательно, что в 12 в. Владимир Мономах и его сын Юрий Долгорукий в борьбе за киевский княжеский стол постоянно опирались на Северо-Вост. Русь, вели там активное градостроительство, укрепляли и защищали её от воен. угроз и разорений.

Волоковый крест на водоразделе между бассейнами озера Ильмень и реки Западная Двина.

Эти оборонительные сооружения стали возможными благодаря определённой плотности местного нас., а главное - должны были защищать Владимиро-Суздальское ополье, основу земледельческого х-ва. Возникали новые города, росло торгово-ремесленное нас. Если в 11 в. в древнерус. гос-ве насчитывалось более 90 городов, то в 12 в. их было 224, причём этот рост продолжался несмотря на монголо-тат. нашествие 1230-х гг. 2-я пол. 12 в. явилась переломным этапом в истории древнерус. гос-ва. Княжение Владимира Мономаха (1113-1125) и его сына Мстислава (1125-1132) в качестве князя киевского завершало существование единого древнерус. гос-ва. Начался процесс его распада, наступала эпоха феод, центров, внесшая существенные изменения в этнополитическую и демографическую ситуацию в Вост. Европе. Ещё в 1-й четверти 12 в. верховными собственниками северо-восточных земель оставались южнорусские князья, к-рые получали с Ростовской земли дань, судили местное нас. и предоставляли там кормления южнорусской знати. После смерти Владимира Мономаха (1125) эта зависимость прекратилась и князь Юрий Долгорукий стал первым самостоятельным князем Ростово-Суздальской земли. Полит, центр древнерус. земель перемещался во Владимир, и сыновья Юрия Долгорукого Андрей и Всеволод активно укрепляли полит, значение княжества, что способствовало усилению колонизационного движения кривичей с 3. и вятичей с Ю.-З. на С.-В. За годы княжения Андрея, а затем и Всеволода с 1160-х гг. их власть далеко распространилась на С.-В.; появились новые города - Устюг, Кострома, Нерехта, Соль Великая, Унжа. Городец, возникший на Волге между 1164 и 1172, становился опорным пунктом владимиро-суздальских князей на Ср. Поволжье. В 1221 сын Всеволода Юрий основал при слиянии Оки с Волгой в стратегически важном пункте Нижний Новгород и нек-рые мордовские князья признали свою вассальную зависимость.

Псковский Кремль. Вознесенский собор в городе Старая Русса.

Рус. народ складывался в 13-14 вв. в самую напряжённую для Вост. Европы эпоху. Монголо-тат. власть над Русью изменила полит, ситуацию на Восточно-Европ. равнине. Связь северо-вост. рус. княжеств с южнорусскими землями была нарушена, Новгородская республика и Псков обособились от других рус. областей. В самой Северо-Вост. Руси нар. жизнь и полит, феод, центры претерпевали глубокие изменения. После разорения Чингисханом наиболее заселённых земель с их центрами - Владимиром, Суздалем, Ростовом, Переяславлем и Юрьевым и последовавших во второй половине 13 в. вторжений туда монголо-татарских войск начался отлив рус. нас. с В. и из центра Северо-Вост. Руси из ополий на более лесистый и безопасный 3., в бассейн р. Москвы и к верхнему течению Волги. Это способствовало усилению Москвы и Твери уже к концу 13 в. Внутренняя колонизация Волжско-Окского междуречья поощрялась боярством, князьями и монастырями. Важную роль в хозяйственной жизни сыграли монастыри. Их стр-во продолжилось и в эпоху монголо-татарского ига. Всего с кон. 13 в. до нач. 16 в. появилось 235 новых монастырей, среди к-рых помимо Троице-Сергиева монастыря (1377) были основные центры православия - Кирилло-Белозерский, Ферапонтов, Ипатьевский, Саввино-Сторожевский, в Москве - Данилов, Спасо-Андрониев, Симонов, Новоспасский и др.

Интенсивная колонизация охватывала не только окраинные районы Волжско-Окского междуречья; она выходила за его пределы на С.-З., С. и С.-В., в Заволжье, она прослеживалась даже на Ю., за Окой, в пределах Рязанского княжества, опустошённого Батыем. Несмотря на опасность нападений со стороны степи, рязанские поселенцы спускались по Дону, оседали по его притокам Тихой Сосне, Битюгу, Хопру и даже выдвигались в степи. Опорным пунктом в этом колонизационном движении был город Пронск, ставший центром отдельного княжества. Поднимались новые города, центры сел. волостей и центры новых княжеств. Так, в междуречье Волги и Оки насчитывалось 55 городов. Концентрация нас. в лесных областях повела к изменению системы земледелия. На протяжении 2-й пол. 13-15 вв. происходила перестройка с. х-ва, внедрение полевого пашенного земледелия, освоение под земледелие новых массивов лесной целины, стр-во мн. тысяч деревень и повсеместное распространение трёхполья в Северо-Вост. и Северо-Зап. Руси.

Одна из древнейших русских каменных крепостей. Старая Ладога.

Изменение терр. основы полит, консолидации рус. земель зависело не только от внутренней колонизации Северо-Вост. Руси, изменения систем полеводства и географически-экон. выгод положения Москвы, Твери или Нижнего Новгорода. В Волжско-Окском междуречье сходились выходцы из разных обл., и это усиливало процесс сложения основного ядра рус. народа. В последующие века расширение его этнич. терр. захватывало далёкие сев. области. Обл. от Карелии до Уральских гор получали собирательное название - Поморье; они примыкали к Белому морю и Северному Ледовитому океану и составляли бассейны рек - Северной Двины, Онеги, Печоры, к-рые связывали внутр. р-ны с морским побережьем. В Поморье рус. переселенцы встретились с этнически сложным составом нас. - карелами, вепсами, лопарями, коми-зырянами, коми-пермяками, ненцами и др.

Русская православная церковь в городе Печоры.

Первоначально осн. поток слав, колонизации на С. направлялся из новгородских земель и преимущественно охватывал терр. совр. Карелии и бассейн среднего и нижнего течения Сев. Двины. Эти далекие от центр, областей Восточно-Европ. равнины земли включались в орбиту Киевской Руси (11- 12 вв.) во времена её расцвета. Другой поток славянской колонизации на С. направлялся из Ростово-Суздальской Руси. Эти переселенцы оседали преим. на верхней и средней Сев. Двине, в Белозерье и бассейне Сухоны. Уже в 10-11 вв. Белозерье, будучи центром земель веси, входило в состав Ростово-Суздальской земли. В полит, орбиту Киевской Руси, а с её распадом в орбиту Новгородской республики и князей Северо-Вост. Руси Поморье входило прежде всего в результате потока славянских переселенцев, на к-рых опиралась светская и духовная знать. К 12-13 вв. определились контактные зоны, где разграничивались поселения новгородских и "низовских" переселенцев и соответственно политико-экон. интересы новгородских и северо-вост. феодалов. Такими зонами стали бассейн Ваги и Сухоно-Двинский бассейн, где начиналась их борьба за политическую власть над всем Севером. В 1218 впервые упоминается в Лаврентьевской летописи город Устюг при слиянии Сухоны с Югом, крайний северо-восточный форпост Владимиро-Суздальского княжества, тогда как новгородские владения располагались по Сухоне черес-полосно с владимиро-суздальскими. В Пермской земле и на Вятке новгородцы удерживали укреплённые поселения, а опорными пунктами в продвижении на С. для владимиро-суздальских князей служили, кроме Устюга, Вологда и Кострома, возникшие в домонгольское время.

Праздник первого снопа.

После нашествия Батыя и разорения Северо-Вост. Руси отлив нас. на С. резко усилился; 14-15 вв. стали периодом наиболее интенсивного освоения С. На протяжении 12 в. Новгород сумел отбить попытки владимиро-суздальских князей расширить свое влияние, а в начале 13 в. и камских болгар укрепиться в сев. волостях. В 14 в., используя стихийное колонизац. движение, новгородское боярство начало организацию на С. своих кр. вотчинных хозяйств пашенного и промыслового направления. Начало этому землевладению было положено в Прионежье и Подвинье. К кон. существования Новгородской республики (1478) большая часть Прионежья и Карелии была во владении крупнейших новгородских боярских родов (Борецкие, Грузовы, Слизины). На Беломорском побережье господствующей силой к сер. 15 в. также стала новгородская знать. Северо-вост. боярство осело в Белозерской округе, Устюжском крае, где в кон. 14 - нач. 15 вв. появились вотчины московских бояр - Свибловых, Головиных.

В 14 в. на гребне активного освоения рус. переселенцами С. там началось интенсивнейшее стр-во монастырей. Монастыри как центры православной культуры, многие из к-рых вырастали из лесных "пустынь", быстро становились средоточием духовной жизни окрестного населения и крупными х-вами. К 1620-м гг. на С. насчитывалось 22226 жилых насел, пунктов, из к-рых 20 042 (90,8%) были поселениями старыми (сёла, сельца, слободы, погосты, деревни) и 2184 -- возникшими недавно (починки, займища, выставки).

Самым населённым в нач. 17 в. было Центр. Поморье (15% всей терр. С.). К 16 в. бассейны Сухоны, среднего течения Сев. Двины и её левого притока Ваги, а также Заонежье и Белозерский край были наиболее обжитыми, там интенсивно развивалось пашенное земледелие. В этих краях, составлявших Центр. Поморье, Сухоно-Двинский речной путь от Вологды до Белого моря имел решающее значение в его экон. развитии. Судоходство, судостроение, солеварение в Тотьме, Соли Вычегодской и на беломорском побережье способствовали развитию ремёсел в крест, волостях и городах. Северо-зап. часть Поморья - Заонежские погосты, Кольский и большая часть Каргопольского уездов, Чарондская округа были центрами крестьянской железоделательной пром-сти и кузнечного ремесла. В северо-вост. части Поморья - Мезенском, Кеврольском, Пустозерском, Яренском уездах рус. нас. занималось охотой на пушного зверя и морскими промыслами в приморской полосе; там же зарождались солеварение и кузнечный промысел. Освоение приморских районов положило начало с 14 в. полярному судоходству на Шпицберген и Новую Землю.

Древняя русская деревня Веряжа над берегом реки Саватейка.

На востоке Поморья район Вятки, осваивавшийся ещё новгородцами, при всей бедности подзолистых почв с 16 в. становился тем не менее местной житницей. Только наиб. вост. часть Поморья - Камско-Печорский край начала широко осваиваться с 17 в.

На терр. всего Поморья во 2-й пол. 17 в. проживало до 1 млн. чел., и по своей населённости оно представляло важнейшую часть этнич. терр. Р. С конца 15 - нач. 16 вв. Поморье составляло 60% всей терр. складывавшегося Рус. гос-ва, а к сер. 16 в. - его половину. Заселение Зап. и Центр. Поморья было этапом в создании рус. этнич. терр., а переселенцы и их потомки стали особой этнокультурной частью рус. народа - северовеликороссами с присущими им особенностями материальной и духовной культуры.

С полит, точки зрения освоения Поморья для рус. народа имело огромное значение. В эпоху татаро-монг. ига Поморье, мало доступное для золотоордынских ханов, было надёжным тылом, обеспечивавшим развитие экономики и культуры народа.

Татаро-монг. властвование над Русью надолго задержало объединение рус. народа в единое Русское государство. Хоз. разорение городов и поселений, истребление и угон в полон населения, систематические набеги усугублялись принятой золотоордынскими ханами политикой в отношении русских княжеских родов. Они подорвали существовавший порядок родовой передачи владимирского великокняжеского достоинства, установили своё право выдачи ярлыка на великокняжеский стол, что неизбежно при соперничестве отдельных центров вело к постоянному соперничеству и многолетним войнам.

Типы традиционного жилища (порядно сверху вниз): северные и центральные районы России, Пермская область и южные районы, западные районы и Кубань.

Разгром хана Мамая на Куликовом поле в 1380 не освободил Русь от ордынского ига, но имел морально-психологическое значение для народа, объединившегося вплоть до далекого Белозерского княжества на борьбу за независимость. Нашествие Тохтамыша на Москву в 1382 восстановило власть Золотой Орды над Русью. При всём усилении Московского княжества преодоление ордынского ига проходило в беспрерывной борьбе с иноземными набегами, становившимися по мере ослабления центр, золотоордынской власти чуть ли не ежегодным бедствием для Руси.

Династич. война во 2-й пол. 15 в. между князьями "гнезда" Ивана Калиты на четверть века приостановила процесс объединения рус. земель, но после её окончания стало очевидно его завершение в годы правления великого князя Московского и Владимирского сына Василия II Тёмного Ивана III (1462-1505). Свержение ордынского ига (1480) и объединение осн. части земель Среднерусской равнины как события полит, истории имели определяющее значение в истории рус. народа, к-рый к этому времени заселил и хозяйственно освоил значит, часть Восточно-Европ. равнины. Коренное изменение полит, ситуации повлекло переориентацию внеш. политики объединённой Руси. Несмотря на постоянные набеги с востока и юга крымских, казанских и ногайских властителей распавшейся Золотой Орды, рус. пр-во с конца 15 и на протяжении двух первых десятилетий 16 в. ставило своей первоочередной задачей борьбу с Великим княжеством Литовским за Смоленское княжество и Чернигово-Северские земли, православное рус. нас. к-рых, в т. ч. значительная часть знати, тяготело к Москве. Войны с Литвой завершились успешным штурмом Смоленска в 1514 и присоединением Черни-гово-Северских земель. Присоединение Смоленской земли было завершением объединения земель, заселённых гл. обр. русским народом, в единое государство.

Мельница в Новгородщине.

Первые десятилетия 16 в. были важным этапом в истории создания и укрепления единого Русского государства. За годы правления Василия III (1505- 1533) утратили самостоятельность Псков (1510) и Рязань (1521), исчезли несколько удельных княжеств. Рус. гос-во предстало в форме сословной монархии, в к-рой великий князь делил власть с феод, аристократией, постепенно усиливая свой верховный авторитет.

Уже в 16 в. окончательно отмерло понятие "княжество". Наряду с офиц. адм. системой терр. управления (волости, станы, уезды) складывались понятия регионального характера, постоянно употреблявшиеся в практической жизни. Основу этих терр. объединяющих понятий, по сути географических, составляли те или иные города (или группы городов) - центры той или иной обширной округи. Подобное региональное представление о частях возникшего огромного гос-ва соответствовало тем областным особенностям, к-рые были свойственны рус. народу в его материальной и духовной жизни и даже в антропологическом облике. Так терр. бывш. Великого княжества Владимирского и окружавших его уделов объединительно называлась "замосков-ными городами"; Новгород с пригородами и Псков считались "городами от Немецкой украйны", а часть терр. бывш. Смоленского княжества и округи Невеля и Великих Лук "городами от Литовской украйны"; огромная сев. терр., охватывающая бассейны Онеги, Сев. Двины и далее до Урала, называлась Поморьем или поморскими городами. В это понятие включались также земли Вятки и Перми Великой. На Ю.-3. от Москвы Калуга, Беляев, Волхов, Козельск составляли округу "заоцких городов", а Карачев, Орёл, Кроны, Мценск - "украинных городов". От Серпухова, Каширы и Коломны на Оке к Ю. до верховий Дона простиралась обл. "рязанских городов". Наконец, терр. бывш. Новгород-Северского княжества считалась обл. "северских городов", а восточнее их, выдвинутые в лесостепь Курск, Белгород, Старый и Новый Осколы, Ливны и Елец - "польскими городами" (от слова - "поле"). Города от Нижнего Новгорода до Казани и далее вниз по Волге вплоть до Астрахани вошли в состав "низовых".

Традиционное жилище, Олонецкий край.

В каждой из этих областей существовали р-ны со своими исторически сложившимися названиями и хоз.-отраслевыми комплексами. Среди замосковных городов различались Московский кр., Тверская земля, собственно Замосковный кр. и Заволжье, в Поморье - Двинский и Каргопольский кр., Карельский берег и Обонежские погосты, Важская, Великоустюжская, Вычегодская земли, Пинежский, Мезенский, Печорский кр., Вятская и Пермская земли.

В 1-й пол. 16 в. в большей степени наблюдалась внутр. колонизация земель сложившегося гос-ва. Миграц. передвижения народа тормозились прежде всего "наследниками" Золотой Орды - Казанским и Крымским ханствами. В 16 в. они усилили свои набеги на терр. Рус. гос-ва. На протяжении века по неполным данным известно 43 похода крымчаков, дважды (в 1521 и 1571) доходивших до Москвы, и не менее 40 походов казанских татар.

Деревня Талово Чердынского уезда Пермской области.

Рус. пр-ву приходилось помимо борьбы с Литвой и Польшей за западные земли предотвращать военные угрозы с В. и Ю. В сер. 16 в. после крушения Казанского и Астраханских ханств и укрепления обороны на протяжении всего течения Волги постоянная угроза с В. была ликвидирована. Борьба с Крымским ханством и Османской империей за безопасность юж. рубежей гос-ва затянулась на два столетия, вплоть до конца 18 в. Разрешение этих полит, задач в большой степени определялось двумя волнами нар. миграций, в результате к-рых хозяйственно осваивались Уральский и Поволжский регионы и Сибирь, с одной стороны, и лесостепная и степная часть Восточно-Европейской равнины с другой. С сер. 16 в. начался активный процесс образования многонационального Рос. сословно-представительного гос-ва. Терминологически понятия "Россия", "Российская земля" в рус. письменных источниках получили широкое распространение с 15 в. После взятия Казани в 1552 московскими войсками в состав Рус. государства вошли поволжские народы, а в 1556 башкиры.

В Поморье со 2-й пол. 16 в. наиболее характерными явлениями были расширение внутр. колонизации в целом с её ориентацией на В. и всё усиливавшийся отток нас., особенно в 17 в., через Урал в Сибирь. Так, в Коми крае осн. поток переселенцев с конца 16 в. направлялся со старожильческих земель к устью Сысолы и на верхнюю Вычегду, заселение к-рых сдерживалось ранее опасностью нападений вогулов. Нас. на верхней Вычегде возросло более чем в 10 раз; продолжалось заселение верхней Мезени, уплотнялось заселение в Вычегодской и Сысольской землях. Всего за 17 в. в Коми крае появилось более 300 новых поселений.

Жилой дом 19 в. Нижегородская область.

Вятская земля к 17 в., центрами к-рой были города Хлынов (позднее - Вятка), Котельнич, Орлов, Слободской, Шестаков, со 2-й пол. 16 в. интенсивно заселялась. На землях Верх. Прикамья оседлое рус. нас. появилось относительно поздно - в 14 - нач. 15 вв. В кон. 15 и в 1-й пол. 16 вв. рус. колонизация Приуралья ещё не приняла массового характера.

Административными и оборонительно-опорными центрами в Пермской земле стали три города - Чердынь, Кайгородок и Соликамск, к-рые затем превратились в центры уездов. До 1630-х гг. первенствующее значение в Пермской земле имела Чердынь, через к-рую проходили пути на В., в Зауралье. После 1630-х гг. возросло значение Соликамска в связи с освоением новой более короткой и удобной дороги в Сибирь (Бабиновской), открытой еще в 1597. К нач. 17 в. рус. переселенцы заселили часть земель по Каме, Вишере, Колве, Чусовой, Сылве. Чердынь и Соликамск в конце 16-17 вв. стали кр. перевалочными центрами на путях в Сибирь.

Жилой дом в городе Балахна. 20 в.

Ко 2-й пол. 17 в. рус. освоение Пермской земли проходило очень интенсивно, чему способствовало развитие местных промыслов. По своему происхождению переселенцы Чердынского и Соликамского уездов были связаны с нас. Усть-Сысольского, Яренского, Сольвычегодского, Глазовского, Слободского, Котельнического уездов, т. е. с терр. Поморья. Кр. р-ном рус. освоения стало Обвенское поречье. Рост нас. в Приуралье происходил почти исключительно за счёт переселенцев из разных областей Поморья вплоть до его западной (Каргополь) и центр, частей. Уже по данным первой половины 17 в. массовый отток нас. на В. наблюдался из Сев. и Центр. Поморья - Двинского, Кеврольского, Пустозерского и Мезенского уездов. К 1678 нас. этих уездов, судя по количеству брошенных дворов, по сравнению с 1620-ми гг. уменьшилось более чем на 13%, причём в Двинском уезде это уменьшение к 1678 достигало уже 19%, а в Сольвычегодском - 30%.

В Пермской земле рус. переселенцы столкнулись с финно-угорским нас. - коми, хантами и манси, но их этнич. взаимодействие имело свои особенности. Если в Зап. и Центр. Поморье, как и в центре Восточно-Европейской равнины, преобладала естественная ассимиляция славянами финнов, то в Приуралье этнич. ситуация складывалась сложнее. Так, коми в 15 в. с бассейнов Выми, Сысолы, Вычегды стали распространяться в верховья Мезени и Удоры, а в 16 в. осваивать земли по берегам Ижмы и Печоры.

Жилой дом в деревне Чёрная Ьалах-нинского района Нижегородской области. 19 в.

На терр. Чердынского уезда до прихода рус. переселенцев находился один из древнейших очагов коми-пермяцкого расселения. В 16-17 вв. там началось перемещение коми-пермяков в юго-зап. и вост. направлениях. На Колве рус. переселенцы встретились также с коми-зырянами и манси. По Вишере во все периоды рус. освоения края проживали манси. Терр. Соликамского уезда за исключением Обвенского поречья была менее освоена коми-пермяками, и рус. переселенцы часто занимали там пустые места.

Жилой дом зажиточного крестьянина в деревне Гумнищи. Балахнинский район Нижегородской области.

Важнейшим следствием массовых стихийных миграц. движений в Вост. Поморье (или Приуралье) было образование в 17 в. историко-этнич. терр. рус. народа на С. Восточно-Европ. равнины от Карелии до Урала. Падение Казанского ханства создавало предпосылки для массового заселения русским народом Приуралья. Продолжением его освоения были миграционные движения за Урал. Присоединение Сибири к Рус. гос-ву имело огромное значение для социального и экон. развития многоплеменного по своему составу нас. Сибири, к 16-17 вв. сохранявшего родоплеменной строй. Рус. гос-во, распространившее свою юрисдикцию на огромную терр. вплоть до Тихого океана к сер. 18 в., становилось гoc-вом евроазиатским. Рус. заселение Сибири и её хоз. освоение - внедрение в 17 в. пашенного земледелия как ведущей отрасли хозяйства, становление в 18 в. горнорудной промети, образование местных областных рынков с их вовлечением в общерос. торгово-экон. связи - были следствием взаимосвязанных и взаимообусловленных процессов административной деятельности гос. системы и стихийных нар. миграций в Сибирь и внутри неё на протяжении дальнейших веков.

Купеческий дом, украшенный резьбой. Город Городец Нижегородской области.

Поход Ермака, начавшийся в 1581, по Чусовой и далее после перехода Уральского хребта по рекам Тагилу и Туре ознаменовался захватом осенью 1582 столицы ханства Кашлыка. Поражение Кучума привело Сибирское ханство к развалу; хантыйские и мансийские предводители плем. объединений и часть татарских мурз признали рус. подданство. Борьба с Кучумом продолжалась до конца 1590-х гг. Рус. администрация последовательно возводила опорные пункты (Тюмень - 1586; Тобольск - 1587; Пелым - 1593; Березов - 1593; Сургут - 1594 и др.). При всей этой военно-адм. деятельности собственно вхождение Сибири в состав Рос. гос-ва происходило на протяжении десятилетий по мере её освоения рус. переселенцами. Освоение Зауралья поморские промышленники начали, по всей вероятности, в 15 в., хотя наиболее древний путь по Печоре и системе её притоков и далее через перевалы Урала был известен ещё новгородцам ("чрез-каменный" путь). Освоение именно этого очень трудного пути в его разных вариантах, к-рым пользовались вплоть до 18 в., объяснялось необходимостью обойти владения булгар, а затем казанских татар, исключавших возможность использования путей по Каме и её притокам. В 1-й пол. 16 в. широко использовался морской "ход" от Белого моря с волоком через полуостров Ямал и далее в Обскую губу. Наконец, после присосдинения Пермской земли в 15-16 вв. наиболее известным был путь по Вишере от Соликамска к Чердыни, далее через "Камень" (Уральский хребет) и по речной системе рек Лозьва- Тавда-Тобол-Иртыш-Обь. Изменение путей наметилось только во 2-й пол. 16 в., когда установилась безопасность передвижения по более юж. р-нам.

Окно крестьянской избы, украшенное Городецкой резьбой. Деревня Савино Городецкого района Нижегородской области.

В Сибири рус. промышленники, а затем и земледельцы встретились с этнически сложным местным нас., охотниками, рыболовами, оленеводами и скотоводами, разбросанными на огромной терр. В бассейне Оби жили угры - ханты (остяки) и манси (вогулы). Крайний Север населяли в лесотундре и тундре различные самодийские племена. Юг Зап. Сибири занимали сиб. татары. От Оби и до берегов Охотского моря в таёжной полосе до юж. границ Сибири кочевали эвенки, а на С.-В. совр. Якутии родственные им эвены (ламуты). К тем же тунгусо-маньчжурам относились многочисл. группы в Приамурье - нанайцы (гольды), удэгейцы, ульчи, орочи. В верховьях Енисея и в Присаянье расселялись разл. этнич. группы тюрк, происхождения - сойоты и др. На среднем Енисее жили кеты. В бассейне Лены (до её низовьев) и далее на В. до Тихого океана обитали якуты, в обл., прилегающих с запада и востока к Байкалу, - буряты, на юге Дальнего Востока и крайнем сев.-востоке Азии и Камчатке - коряки. Гос. власть, основывая в районах опорные пункты - остроги, становившиеся затем городами с торгово-ремесленным нас., привлекала земледельцев-новопоселенцев разл. льготами. Такие опорные пункты быстро обрастали деревнями, а затем слободами, к-рые в свою очередь становились центрами, объединяющими сел. нас. В результате, особенно в приречных безлесных долинах, не населённых местными народами, образовывались своеобразные с.-х. оазисы. Такие с.-х. р-ны постепенно сливались и образовывались более крупные р-ны рус. заселения. Первым из таких р-нов в Зап. Сибири был Верхотурско-Тобольский, где рус. переселенцы поселялись часто чересполосно с сиб. татарами. Этот р-н сложился в 1630-х гг. в Зап. Сибири в бассейне р. Туры и её юж. притоков. Самообеспечение Сибири хлебом в результате трудовой деятельности переселенцев стало возможно с 1680-х гг. К концу 17 в. осн. житницей Сибири стали четыре западносиб. уезда - Тобольский, Верхотурский, Тюменский и Туринский, в к-рых к тому времени компактно проживало до 75% всех рус. крестьян-переселенцев.

Крестьянская изба. Новгородская область.

Другим, более вост. р-ном раннего с.-х. освоения рус. переселенцами Зап. Сибири была терр. между Томском и Кузнецком, основанными соответственно в 1604 и 1618. Эта терр. начала осваиваться с первых десятилетий 17 в. и заселялась к югу от осн. опорного пункта o- Томска, р. Томи и её притоков.

Проникновение рус. промысловиков в Вост. Сибирь началось в 17 в. до похода Ермака в низовья Енисея. Во 2-й пол. 16 в. промысловики имели свои фактории на Новой Земле и, пользуясь морским "ходом", в 1580-90-х гг. осваивали р-ны пушных промыслов с низовий Енисея. По берегам Енисейской губы и побережьям р. Хатанги образовывались поселения осевших там рус. промысловиков, составивших ядро будущего старожильческого рус. населения. По мере освоения бассейна Енисея с 1620-х гг. на его среднем течении вплоть до устья Ангары начал создаваться второй по значению хлебопроизводящий район, к-рый постепенно простирался до основанного в 1628 Красноярска. Южнее до конца 17 в. с.-х. освоению земель препятствовали монг. гос-во Алтын-ханов, кирг. и ойратские владетели, входившие в полит, орбиту Джунгарского ханства. С.-х. селения, основанные на Енисее рус. крестьянами в 17 - нач. 18 вв., составляли большую часть нас. пунктов, существовавших там и в нач. 20 в. С кон. 1660-х гг. по 1710 нас. Енисейского и Красноярского уездов возросло вчетверо и достигало более 13 тыс. чел. муж. пола.

Карнизная доска дома в деревне Воловое Нижегородской области. 1885.

Дальнейшее промысловое освоение В. Сибири с 1620-х гг. начало охватывать Якутию и Прибайкалье. В верховьях Лены и по Илиму создавался хлебопроизводящий р-н, где с сер. 17 в. по 1722 количество крест, дворов выросло со 136 до 9247. На крупнейших реках - Индигирке, Колыме, Яне, Оле-неке и особенно в устье Лены часть промышленников стала оседать на постоянное жительство, и там образовывались локальные группы постоянного старожильческого рус. нас.

В Забайкалье, присоединение к-рого началось с С. из Якутии и с 3. из Прибайкалья с сер. 17 в., рус. население до 18 в. складывалось медленно. Исключение составлял район, возникший в 1660-80-х гг. на Амуре в районе Албазина, но его существование было прервано агрессией Китайской империи.

Дом Павловой в деревне Раково. Ковер-нинский район Нижегородской области. 19 в.

На протяжении 17 в. в Сибири сложились обширные р-ны рус. оседлого земледельческого нас., и в тундровой полосе образовались локальные группы промыслового нас., чем была заложена основа этнич. терр. рус. заселения. К 18 в. это нас. численно стало превосходить местное разноплеменное нас. По офиц. данным, в 1710 в Сибири насчитывалось ок. 314 тыс. рус. переселенцев обоего пола, к-рые на 100 тыс. превосходили местное нас.; из них 248 тыс. проживало в Зап. и 66 тыс. в Вост. Сибири. Подавляющее большинство переселенцев концентрировалось в осн. с.-х. полосе - Тобольском, Верхотурском, Тюменском, Туринском, Тарском, Пелымском уездах (106 тыс. чел. муж. пола).

Дымник на доме в городе Городец.

В 18 в. фактор стихийного заселения продолжал оказывать сильное влияние на становление рус. этнич. терр. в Сибири. Урегулирование с Китаем границ вдоль монг. земель и постройка сложных оборонительных линий в Зап. Сибири и на Алтае способствовали "сползанию" земледельческого нас. из таёжной полосы на юг, на более плодородные угодья. Создание очагов кр. горнорудной пром-сти, особенно на Алтае и около Нерчинска сереброплавильного завода, в свою очередь вызвало перемещение населения. Прокладка внутриси-бирских трактов облегчала отток жителей из уже заселённых таёжных р-нов, уплотнению населённости там, где имелись наиболее благоприятные условия для хозяйствования.

Традиционный женский костюм. Северные губернии.

На протяжении 18 в. южнее старой западносибирской с.-х. полосы сложилась новая - Курганский, Ялуторовский, Ишимский, Омский уезды, ставшая наиб, заселённой частью Зап. Сибири. Таким образом, историко-этнич. терр. рус. населения в с.-х. полосе Зап. Сибири уплотнялась и расширялась в юж. направлении. Тот же процесс происходил в 18 в. в Томске-Кузнецком районе, Барабинской степи и на юж. алтайских землях, где не только расширялось с.-х. произ-во, но и развивалось горнозаводское дело. Эти территории на протяжении 18 в. заселялись очень интенсивно. Сиб. администрация стала использовать поток переселенцев и принудительно направлять его на Алтай.

В заселении Томско-Кузнецкого (Алтайского) р-на очень значительную роль сыграли помимо внешней миграции внутрисибирские перемещения с более северных, ранее освоенных территорий. В Вост. Сибири в 18 в. процесс заселения и освоение земель проходил не менее интенсивно за счёт переселенцев, развития семей и правительственных переселений из Зап. Сибири. В нач. 18 в. началось интенсивное освоение Р. терр. вверх по Енисею до впадения в него Абакана и Туды, по Кану и особенно в бассейне Чулыма.

Традиционный костюм. Архангельская губерния.

Проведение Сибирского тракта и общесибирский отлив нас. на юг оказали решающее влияние на перераспределение рус. нас. в Прибайкалье, к-рое концентрировалось там в нескольких р-нах - по берегам верхней Лены, вокруг Илимска, Иркутска, Братска, Вельска. По-прежнему осн. источником пополнения оставались вольные переселенцы, но существенную роль в 1760-80-х гг. начала играть и ссылка.

Своеобразно складывалось в 18 в. рус. нас. Забайкалья. В отличие от других областей Сибири в Забайкалье рост нас. зависел прежде всего от организованных правительственными властями переселений для обеспечения Нерчинских сереброплавильных заводов рабочей силой и заселения трактов, особенно на Кяхту. Практически заново осваивались территории бассейна Селенги и междуречье рек Шилки и Аргуни.

Дом Олисова в Нижнем Новгороде. 17 в.

За 18 в. рус. нас. в целом возрастало в Сибири не только за счёт новопоселенцев, но и благодаря его естественному приросту, к-рый был выше, чем в европ. части страны. В это время именно старожил-сибиряк стал играть ведущую роль в освоении Сибири. В абсолютных цифрах рус. население Сибири (муж. пол) с 1710 по 1795 возросло втрое - со 158 тыс. чел. до 448 тыс., а с лицами жен. пола достигало 1 млн.; 328 тыс. мужчин обитало в Зап. и 122 тыс. в Вост. Сибири. В Зап. Сибири старая, возникшая в 17 в. земледельческая полоса и новая слились и составили сплошную этнич. терр., на к-рой к 1795 обитало до 227 тыс. земледельцев. С ней постепенно смыкался Томско-Алтайский район (60 тыс. чел. муж. пола). Активно осваивалась Барабинская степь (40 тыс. чел. муж. пола). В Вост. Сибири наиболее заселёнными по-прежнему оставались Енисейско-Красноярский и Илимско-Иркутский регионы (более 80 тыс.чел. муж. пола).

Традиционный девичий костюм. Олонецкая губерния.

Одновременно со стихийными миграц. движениями в Сев. Приуралье и далее в Сибирь со 2-й пол. 16 в. началось не менее мощное движение из центр, р-нов страны в южнорус. лесостепь. Если в переселении северорус. крестьянства на восток политический момент - падение Казанского ханства послужил только импульсом, то в борьбе за южнорус. земли с Крымским ханством, а затем и Турцией, затянувшейся до конца 18 в., организующая роль гос. власти выдвигалась на первый план.

Освоение рус. народом чернозёмной лесостепной полосы южнее Оки было одним из важнейших этапов образования его историко-этнической территории. Сдвиг рус. нас. на Ю. в 16 в. связывался прежде всего с прекращением к 16 в. внутр. феод, войн на Руси, быстрым ростом населения и увеличением его плотности на бедных суглинистых землях, потребностями в с.-х. продукции в связи с оживлением экономики.

Дорожная одежда. Центральные районы России.

Однако в отличие от других регионов, на к-рые распространялось рус. заселение, хоз. освоение "дикого поля" крайне затруднялось сложными политическими обстоятельствами. После падения Казанского ханства очагом постоянной опасности для образовавшегося Русского гос-ва на юж. и юго-вост. его границах оставались Крымское ханство и Ногайские орды. Эта опасность, воплощавшаяся в бесконечных набегах, угоне и разорении населения из р-нов даже севернее течения Оки, усложнялась тем, что Крымское ханство попало в вассальную зависимость от Османской империи, к-рая на протяжении 16-17 вв. вела упорную наступательную политику в отношении Центральной и Восточной Европы, Кавказа и Ирана. Незыблемость существования Крымского ханства была основой политики Турции в Причерноморье, а набеги крымских ханов на рус. земли составляли основу экономической системы существования ханства, что исключало возможность какого-либо соглашения с ним России. Это обстоятельство порождало для России необходимость вести тяжёлую оборонительную борьбу, которая осложнилась после перехода под московскую власть от Литвы на рубеже 15-16 вв. области т. н. "заоцких городов", расположенных между верхним течением Оки и бассейном её притоков - Протвы, Угры и Жиздры. Эта область была давно заселена, довольно плодородна, имела по Оке, притокам Десны и сухопутным дорогам экономическую связь с центром страны и требовала постоянной защиты от татарских набегов. Еще большее значение имела Рязанская земля - один из важнейших земледельческих центров.

Традиционный женский костюм. Новгородская губерния.

С сер. 16 в. московское пр-во стало выдвигать значительные силы полевой армии далеко за Оку, под Тулу и далее на рубежи рек Быстрая и Тихая Сосна к Днепру и Дону. Под этим прикрытием началось стр-во и укрепление городов-крепостей. В 1580--90-х гг. на юж. "украине" была возведена целая сеть городов-крепостей, на которые опирались полевые полки (Ливны, Воронеж, Елец, Белгород, Оскол, Валуйки, Кромы, Курск и др.). За годы "Смуты", восстания И. Болотникова и польской интервенции в нач. 17 в. эта "ограда" обветшала и разрушилась.

Предпринятое рус. пр-вом стр-во глубоко эшелонированной обороны на мн. сотни вёрст, к-рое продолжалось до кон. 17 - нач. 18 вв., имело огромное значение для хоз. освоения рус. нас. юж. лесостепной полосы. Необходимость пополнения местных гарнизонов вынуждала адм. власть принимать на воинскую службу вольных переселенцев, а очень часто и беглых крестьян и холопов. В результате в юж. уездах складывались две основные группы рус. нас. - крестьянство и служилые люди. В 1620-х гг. в связи с восстановлением юж. крепостей стало происходить "сползание" военно-служилого населения путём адм. переводов из приокских городов на юг. Одновременно преимущественно из приокских узлов туда же усиливался стихийный переселенческий поток. В 1640-х гг. резко усилились переселения в бассейн верхнего Дона и Воронежа и примыкавшие к ним с севера Козловский и Тамбовский уезды. После принятия в 1649 Соборного уложения в южных городах практически игнорировалась статья об обязательном возвращении оттуда помещикам беглых крестьян.

Традиционный женский костюм. Московская губерния. Орловская губерния. Костромская губерния. Ярославская губерния. Калужская губерния. Курская губерния.

При всех потерях от крымскотат. набегов, в 1-ю пол. 17 в. рус. крест, нас. юж. окраин насчитывало в сер. века 230 тыс. чел. Число служилых людей, постоянно проживавших на терр. Белгородского и Севского военных округов, к концу 17 в. достигало 84 тыс. чел., мн. из них занимались с. х-вом.

Миграции рус. нас. в лесостепную и степную полосы Восточно-Европейской равнины, на терр. бывшего "дикого поля", на востоке смыкались с миграциями в Среднее Поволжье и на юго-востоке постоянно пополняли казачье нас., осваивавшее с 16 в. бассейн нижнего Дона и Приазовье. Во второй половине 16 в. в Среднем Поволжье рус. земледельческое население концентрировалось в р-нах возведённых на волжском правобережье во 2-й пол. 16 в. городов - Чебоксар, Цивильска, Козь-модемьянска, Кокшайска, Санчурска, Лаишева, Тетюшей, Алатыря, где оно поселялось среди марийского нас. Миграц. передвижения рус. нас. в Среднее Поволжье происходили преимущественно из верхневолжского района и "замосковных" уездов. В Среднем Поволжье рус. заселению не угрожали такие опасности, какие представляли на "диком поле" крымские татары. Однако московское пр-во во 2-й пол. 16 - 1-й пол. 17 вв. также возводило засечные линии, а при создании Белгородской черты продолжило её от Тамбова к Симбирску (Корсунско-Симбирская линия), а в Заволжье несколько ниже Симбирска в 1652-56 возвело Закам-скую линию для предотвращения набегов ногайских и башк. отрядов. В 16- 17 вв. Ср. Поволжье заселялось преимущественно стихийным путём. Однако в этом краю стали появляться и "переведенцы", т. е. зависимое крестьянство, владельцам к-рого - светским феодалам и монастырям - раздавалась земля.

Заселение русскими Заволжья (луговой стороны) в массовом масштабе стало происходить лишь с 18 в. В Башкирии и вниз по Волге рус. селения вплоть до 18 в. появлялись лишь около основанных городов - Уфы, Самары (1586), Царицына (1589), Саратова (1590). Для их защиты в 1718-20 в междуречье Дона и Волги была сооружена Царицынская оборонительная линия.

При отсутствии сводных статистических данных вплоть до 18 в., по разным подсчётам в Рус. гoc-ве в сер. 15 в. насчитывалось 6 млн. чел., в пер вой половине 16 в. - 6,5-14,5, в кон. 16 в. - 7-15, а в 17 в. - до 10,5 - 12 млн. чел. Как следует из приводимой таблицы, демографическое состояние Рос. гос-ва и рус. народа в 18 в. представляется в следующем виде (см. табл.).

Население России, численность и расселение рус. народа (в тыс. чел.) в 18 в.

¹ В границах губерний кон. 18 в. - Московская, Владимирская, Калужская, Ярославская, Костромская, Нижегородская, Тверская.

² Воронежская, Рязанская, Тамбовская, Орловская, Курская, Тульская губернии.

³ Архангельская, Вологодская губернии.

⁴ Петербургская, Новгородская, Псковская, Олонецкая губернии.

⁵ Смоленская губерния.

⁶ Казанская, Пензенская, Сибирская губернии.

⁷ Саратовская, Астраханская губернии.

⁸ Кавказская губерния.

⁹ Вятская, Пермская губернии.

¹⁰ Оренбургская губерния.

¹¹ Тобольская, Енисейская, Томская, Иркутская, Якутская обл., Качатское упр.

Обращает на себя внимание ситуация на Северном Кавказе, куда к 1780-м гг. из Центр.-Земледельческого и Средневолжского регионов направлялся поток рус. переселенцев и где их числ. возрастала в десятки раз, а терр. заселения смыкалась с уже сложившейся историко-этнич. терр. рус. народа.

Определённый отток нас. в 18 в. наблюдался из Центр.-Промышленного региона, но если ранее гос. власть была бессильна установить контроль над переселенческим потоком (или его активно регулировать), то в 18 в. самодержавная власть силой реформирован ного местного управления была в состоянии контролировать переселенческую ситуацию. Более того, сама центр, власть и высший слой рос. дворянства, получавшего в 18 в. земли на бывшем "диком поле" и в Среднем Поволжье, по своей инициативе стали предпринимать в широких масштабах переселения своих крестьян (дворцовых и помещичьих) на более плодородные земли. Так феодальное землевладение "доставало" ушедших ранее беглецов-переселенцев и одновременно снижало хозяйственно-социальную напряжённость в центральных губерниях. Тем же путём обеспечивалось рабочими руками пром. (горнорудное) гос. и частное предпринимательство на Северном Урале, куда переселения крестьян начались с времён Петра I.

Поморы Малых Корел на народных гуляньях.

Таким образом, на протяжении 18 в. историко-этнич. терр. рус. народа, тем более при довольно высоком уровне его естественного прироста, уплотнялась и расширялась прежде всего в юж. направлении, охватывая Юж. Урал, Нижнее Поволжье, Причерноморье (Новороссия), Приазовье, Ставрополье, Крым, Северный Кавказ, а затем и Кубань. Этот процесс определялся расширением государственных границ империи в результате успешных войн с Турцией.

После вхождения в состав империи по Ништадтскому миру (1721) с Швецией Эстляндии и Лифляндии, а позже Курляндии, в нач. 19 в. Финляндии и Бессарабии, а во 2-й пол. века Ср. Азии и Дальнего Востока Р. начали заселять и эти регионы. В процессе расширения границ империи этническая ситуация усложнялась, образовывались новые р-ны с этнически смешанным нас. Терр. Юж. Урала и Сев. Казахстана, Нижнего Поволжья, Приазовья, Ставрополья и Кубани смыкались с уже сложившейся историко-этнич. терр. рус. заселения. В Новороссии и Крыму создавалось своё этнически сложное нас. (русско-украинское и русско-татарское). В Ср. Азии образовывались очаги рус. заселения (Семиречье и др.). Таким образом, миграц. движения рус. нас. в 19 - нач. 20 вв. не прекращались: по-прежнему они охватывали Сибирь. В результате этих движений числ. рус. нас. в Центрально-Промышленном и Северном регионах Европейской части страны росла медленнее, чем в юж. заселяемых регионах.

Традиционная одежда. Тульская губерния.

По переписи 1897 всё нас. страны насчитывало 116 млн. чел., из них Р. составляли 48% его состава (55 млн. чел.), большая часть к-рых находилась в европ. части страны. В Центр.-Промышленном р-не Р. составляли более 94% нас. Относительно низкий прирост нас. и его отток на В. медленно увеличивали его общую числ. На европ. Севере Р. насчитывали 89% нас., плотность заселения составляла 1,4 чел. на 1 км²; здесь был самый низкий естественный прирост (0,97% в год), но миграции отсюда уже затухали. На С.-З. Р. составили 94% нас., его естественный прирост равнялся 1,08"/00 в год, сильные миграции наблюдались лишь в Петербург, где жило 2,3 млн. чел. Рус. Центр.-Земледельческая зона была наиболее освоена из всех регионов (65% земель под пашнями) и очень плотно заселена (40,8 чел. на км²). Ее нас. увеличивалось за счет естественного прироста (1,31% в год), а его отлив в др. регионы за 2-ю пол. 19 в. составил 26,4%. В Поволжье Р. насчитывали 75% нас. Наиболее освоенными были р-ны Ср. Поволжья (40,8 чел. на км²), но в заселявшемся Ниж. Поволжье нас. увеличилось к концу 19 в. на 69,5% (1,5-1,7% в год), тогда как в Ср. Поволжье - лишь на 30,9%. В Приуралье и на Урале Р. составляли 80% нас., наиболее плотно заселив Юж. Урал (13 чел. на 1 км²).

Здесь же наблюдался и более высокий прирост нас., несмотря на сильный отлив за Урал. В осваивавшейся в 19 в. Новороссии (сев. Причерноморье) Р. составляли вместе с украинцами 87% нас. Приток нас. туда превышал его отток, высоким был и его естественный прирост (более 2% в год). Продолжало осваиваться и Предкавказье из России и Украины; как и в Новороссии, его нас. увеличивалось за счет ежегодного прироста и миграций. В конце 19 в. Р. вместе с украинцами и белорусами составили в Предкавказье от 33,7% (Терек) до 92% (в Ставрополье). Из 6 млн. нас. Сибири Р. насчитывали 4,9 млн. чел. (70% нас.), более всего сосредоточившись в Зап. Сибири (94% ее нас.}. Во 2-й пол. 19 в. началось русское заселение Дальнего Востока (до 75% в Амурско-Приморском районе). Нек-рое число Р. размещалось в Сев. Казахстане, где вместе с др. восточнослав. народами они составляли от 10 до 33,1% нас. В среднеазиатском регионе государства Р. было от 0,6 до 12,9% нас.

К 1990 числ. рус. народа достигла 145,16 млн. (собственно в России - 119,865 млн. чел., или 82,6% всего нас.). 49,7% Р. заселяют Центр европ. части °оссии. Северо-Запад, Волго-Вятский район и Поволжье; на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке - 23,9%. Из быв ших союзных респ. более всего Р. на Украине, в Казахстане, в Узбекистане, Белоруссии. За 19 в. сильно сократился естественный прирост Р., в целом по России он стал равен 2,2°/()0. Это ниже, чем у остальных народов России (в 1,4 раза меньше среднереспубликанского) и ниже грани расширенного воспроиз водства нас. 56,1% Р. находятся в трудо способном возрасте, 24,9% - молодые возраста, 18,9% - пожилые, т. е. каждый пятый русский - пенсионного возраста. Самый низкий естественный прирост в Центр.-Промышленном и Центр.-Земледельческом р-нах (0,2-0,8°/оо). В 5 областях России смертность выше рождаемости (Псковская, Ива новская, Тверская, Тульская, Тамбов ская), в 11 других областях прирост нас. менее 2,0°/(ю. Произошло снижение числ. Р. и их доли во многих регионах России.

Традиционный женский костюм. Воронежская губерния. Тамбовская губерния. Пензенская губерния. Костюм уральской казачки.

Глубокие обществ.-политич. преобразования 2-й пол. 80-х - нач. 90-х гг. на терр. бывш. СССР, в т. ч. в Рос. Федерации, оказали огромное воздействие на многие стороны жизни Р. Экон. реформы вызвали рост рыночных отношений и частное предпринимательство, особенно в городах, на селе появляется слой фермеров наряду с действующими хозяйствами. Кризис в пром-сти и инфляция негативно сказались на матер, положении осн. нас. России, появились безработица, забастовки рабочих и служащих, повысился уровень преступности и коррупции. Распад СССР и появление в России около 2 млн. беженцев и переселенцев преимущественно из числа Р. в ближнем зарубежье стали причиной психологич. травмы и роста чувства ущемленного достоинства среди Р. На этой основе активизировались общественно-политические силы и партии консервативного и шовинистического направления, противники радикальных реформ.

Поморки лещуковские.

В то же время последние годы принесли ряд позитивных перемен: на селе и в пригородах крупных городов развернулось строительство индивидуального комфортабельного жилья, увеличилось число личных автомобилей, формируется опыт предпринимательской деятельности и активного участия в политич. жизни, расширились контакты с внешним миром, в том числе с зарубежными соотечественниками. Среди Р. возрождаются традиц. ремесла, духовные ценности и социальные институты. Рус. православной церкви возвращены сотни храмов и десятки монастырей, нек-рые священные реликвии и предметы культа, шире отмечаются главные церковные праздники (Рождество, Пасха). Историко-культурное наследие Р. восстанавливается через возврат названий многих городов и улиц, печатание трудов забытых рус. мыслителей, ученых, писателей; религиозной литературы. Появились сотни новых периодич. изданий, особенно в регионах России. Кризис нек-рых престижных элитных институтов (проф. творческих союзов, Академии наук, офиц. средств массовой информации) из-за сокращения гос. поддержки компенсируется возникновением независимых коллективов творческих работников и ученых, разнообразием форм деятельности и выражения. Рус. народ переживает сложный и трудный период перехода от тоталитаризма к открытому обществу, поиска своей новой идентичности на основе соединения традиций и высших ценностей демократии и гражданских свобод.

Поморка.

Историко-этнографичес-кие группы. Одним из важнейших факторов, повлиявших на состояние рус. нар. культуры с характерной для неё многовариантностью, было развитие этнич. территории Р. и переселенческие движения. В связи с хоз. освоением окраин и вызванными им массовыми переселениями рус. нас. в разл. историч. периоды из одних р-нов в другие происходило, с одной стороны, смешение разл. обл. групп, образовавшихся ранее, с другой - формирование новых групп в ходе приспособления переселенцев к новым условиям жизни и в результате контактов их с местным нас. (родственным или неродственным). На новых местах в ходе сложных этнич. процессов в культуре и быту пришельцев вырабатываются некоторые специ-фич. черты, хотя продолжают сохраняться и старые, принесённые из "родных" мест и служащие своего рода историч. вехами в памяти народа. Непрерывность этого процесса составляет одну из характерных черт этнич. истории Р.

В едином рус. массиве с ярко выраженной общностью самосознания, языка и культуры постоянно наличествуют разл. уровня этнич. подразделения, возникшие в разное время под влиянием разл. причин и более или менее заметно различающиеся между собой. Эти подразделения (зоны или группы - областные, локальные, историко-культурные) отличались значительной стойкостью и прослеживались с разной степенью чёткости ещё в нач. 20 в. Так потомки древнейшего коренного рус. нас. Карпатской Руси, частично Киев. Руси (самоназв. русины, т. е. "сын Руси"; русичи, руснаки, карпатороссы, угро-россы, русские галичане, угрские русины, галицкие русины, буковинские русины, др. назв. - рутены) - жители осн. историч. регионов совр. Зап. Украины (Прикарпатской Руси и Закарпатской Руси; живут также в Польше, Словакии, Сербии, Франции, США и др.), к-рые несмотря на многовековое существование в составе разл. гос-в (особенно Австро-Венгрии), оторванность от России и украинизацию сохранили рус. этнич. самосознание, рус. язык и православную веру.

Ощутимые различия в культуре и быту наблюдались между двумя исторически сложившимися большими этно-графич. зонами рус. народа: севернорусской и южнорусской, т. е. между т. н. северными и южными великорусами. Сев. великорусы занимали обширную территорию примерно от бассейна Волхова на 3. до Мезени и верховьев Вятки и Камы на В., юж. великорусы - жители южной чернозёмной полосы России от бассейна Десны на 3. до правого притока Волги Суры на В., от Оки на С. до Хопра и ср. течения Дона на Ю.

Это расхождение в традиц. культуре Р. послужило причиной существования в отечественной этнографии в течение некоторого времени мнения о том, что сев. и юж. великорусов можно принять за отд. самостоятельные народы. Однако и северные, и южные великорусы обладают единым рус. самосознанием.

Широкая полоса между сев. и юж. великорусами, гл. обр. в междуречье Оки и Волги, считается переходной среднерус. зоной. Именно здесь в 14 в. начала складываться рус. государственность и происходило в дальнейшем формирование рус. народности. В разл. сторонах традиц. культуры среднерус. группы как бы сплавлены в единое целое сев. и южнорус. черты, к-рые скрещивались и перерабатывались в новых условиях и на местной основе. В процессе изменений они приобретали зачастую уже не локальный, а общерус. характер, напр, традиц. жен. костюм с сарафаном и кокошником и жилище на подклете ср. высоты, распространявшиеся у рус. повсюду. При этом многие особенности моек, культурного влияния ощущались в разное время в быту нас. как севернорусских, так и южнорусских областей. Московские говоры легли в основу формирования рус. яз., сыграв таким образом огромную роль в процессе нац. консолидации и развития нац. культуры Р.

Особая группа с переходными признаками между северными и средними, средними и южными великорусами на 3. древней терр. расселения Р. - в р-не р. Великая, верховьев Днепра и Зап. Двины. Как своеобразная подгруппа ср. великорусов выделяется рус. нас. Ср. Поволжья, сформировавшееся в основном в 16-18 вв. из выходцев из разных рус. областей. В местных географич. условиях в тесном соседстве с разнообразным по нац. составу нерусским нас. Поволжья оно приобрело особые черты, отличающие его от нас. др. средне-рус, областей (бытование некоторых видов орнамента, сходных по форме и по расцветке с украшениями народов Поволжья, специфика внутреннего убранства жилища, применение особого вида плуга - сабана для вспашки почвы и др.).

Поморы из села Варзуга.

Р. северо-вост. р-на Приуралья примыкают к севернорус. группе и по окающему диалекту, и по многим особенностям материальной и духовной культуры (в т. ч. в области с.-х. техники, в пище, в свадебном обряде). Но вместе с тем они характеризуются и нек-рыми чертами, свойственными жителям сред-нерус. зоны (в жилище, в одежде, в орнаменте). Такое сочетание связано с историей колонизации этих районов с С., из центральных областей и из Поволжья.

Наибольшей монолитностью отличается севернорус. этнографич. зона, но и здесь выделяется группа поморов, расселившаяся на сев. окраине коренной терр. обитания сев. великорусов на берегах Белого и Баренцева морей. Поморы сформировались из выходцев из севернорус. и отчасти центрально-рус, областей, ассимилировав нек-рые местные группы финно-угорского, саамского и ненецкого происхождения. Гл. занятием поморов издавна были рыболовство и промысел морского зверя, под влиянием к-рых и сложился их своеобразный хоз. быт.

Поморы-рыбаки.

Пестротой локального своеобразия отличалось нас. лесостепной и степной полосы европ. части России, наиболее разнообразное по своему происхождению. В зап. части южнорус. зоны исследователям по данным 19 - нач. 20 вв. удалось выявить ряд небольших групп, возможно генетически связанных с древнейшим местным нас., ' пережившим в этих р-нах господство монголо-татарских кочевников. К ним относятся т. н. полехи - возможно, жители полесья, т. е. некоторых старых поселений лесистых и болотистых мест, в бассейне Десны и Сейма; горюны, проживавшие по совр. адм. делению в Сумской обл. Украины, бывшие монастырские крестьяне - саяны (Курская обл.), цуканы (Воронежская обл.) и др. В их языке и традиц. формах культуры прослеживаются архаич. черты, свидетельствующие о южнорус. происхождении этих групп и о связях нек-рых из них (полехов, горюнов) в отдалённом прошлом с белорусами и отчасти литовцами (у саянов). Подобно полехам, у нек-рых юго-вост. групп Р., живущих в заокской части Рязанской и Тамбовской областей, ещё в 20-х гг. 20 в. в разл. сторонах народной культуры, особенно в орнаменте, в расцветке костюма, в убранстве жилища, прослеживались старые связи с народами Поволжья, что отчётливо заметно на примере группы, известной под назв. рус. мещёры, возникшей, возможно, в результате ассимиляции славянами аборигенного фин. нас. Рус. мещёра локализовалась в сев. частях Рязанской и Тамбовской областей. Часть мещёры отсюда в 16-18 вв. переселилась дальше на Ю.-В.: островки этого нас., давно уже обрусевшего, обнаружились на терр. Пензенской и Саратовской областей.

Боровские крестьяне. Нижегородская губерния. Фото А. Карелина.

Значительным своеобразием в культурно-бытовом отношении выделялись казаки - нас. Ю.-В. (от бассейна Хопра до бассейна Кубани и Терека - гл. обр., бывшая область войска Донского, вост. часть Новороссии, Кубанская, Терская области и др.), территориально и исторически связанное с нас. южнорус. областей и соседней Украины. По языку, по особенностям культуры и быта казачество в свою очередь было далеко не единообразным. Причины его неоднородности в значительной степени кроются в истории его формирования. В России насчитывалось одиннадцать казачьих войск.

В осн. части рус. нас. Сибири также выделялось несколько больших и малых групп. В целом среди старожильческого нас. Зап. Сибири преобладали окающий диалект и севернорус. особенности в традиц. культуре, тогда как среди старожилов-сибиряков Вост. Сибири обнаруживаются также группы с акающим наречием и южнорус. традициями в культуре и быту.

Горбатовская мещанка. Нижегородская губерния. Фото А. Карелина.

Среди Р. Сибири имеются и такие небольшие группы, к-рые ярко выделяются некоторыми особенностями быта. К ним относятся, напр., бухтарминцы, или каменщики, проживающие по pp. Бухтарма и Уймон на Алтае - потомки старообрядцев, нек-рых других беглых, поселившихся здесь в горах ("в камнях") с 18 в. В районе Усть-Каменогорска (также на Алтае) локализуются т. н. поляки - потомки старообрядцев, переселённых сюда во 2-й пол. 18 в. после раздела Польши. В Забайкалье (в Бурятии) и в Читинской обл. потомки тех же старообрядцев известны также под назв. семейских (может, оттого, что переселялись они целыми семьями).

Диалект семейских и поляков - акающий, каменщиков (бухтарминцев) - окающий. В силу известной замкнутости быта всех этих групп до недавнего времени у них стойко сохранялись своеобразные черты, в частности, сильны были пережитки патриархальных нравов и обычаев, долго бытовал старый традиц. костюм и т. п. В то же время у нек-рых из этих групп, напр, у бухтарминцев, под влиянием соседних нерусских народов подверглись изменению жен. одежда (появились шаровары у женщин), орнамент и многие другие элементы быта.

Небольшие группы Р. за Полярным кругом, которые переселились сюда из европ. части России в 16-18 вв., русскоустьинцы (с. Русское Устье на Индигирке) и марковцы (с. Марковка в устье Анадыря), находясь в особых природных условиях, многое восприняли от местного нас.: способы охоты и рыболовства, собаководство и оленеводство, нек-рые виды одежды, но сохранили нац. самосознание, свой фольклор и язык. Из смешения с коренными народами Сибири возникли такие своеобразные рус. группы, как якутяне (жители ямщицких селений по р. Лена), камчадалы (на Камчатке), колымчане (на р. Колыма), затундренные крестьяне (на pp. Дудинка и Хатанга), воспринявшие многие черты быта и язык якутов. К настоящему времени все эти группы почти слились с местным рус. населением. Своеобразны также компактные группы Р. на Украине, в Белоруссии, в Молдавии, в Прибалтике и в Закавказье, в респ. Ср. Азии и в Казахстане. Таковы, напр., уральцы - потомки казаков-старообрядцев, переселённых в 18 в. с Яика после разгрома пугачёвского восстания, и живущих в Каракалпакии, в Казахстане на берегах АмуДарьи и Сыр-Дарьи. В культурно-бытовом отношении представляют интерес и др. группы Р. Казахстана и Ср. Азии. Особую группу составляют потомки рус. старообрядцев, с 17 в. обосновавшихся за тогдашним "шведским рубежом" на эст. землях зап. Причудья и т. д.

В районах переселения Р., в т. ч. в таких р-нах, как Поволжье, Сев. Кавказ, Сев. Казахстан, юг Сибири и Дальнего Востока, происходили активные процессы этнич. сближения пришедших с местными народами, выражавшиеся гл. обр. в разл. культурных взаимовлияниях.

Разгрузка барж в городе Николаевск на реке Большой Иргиз. 1903.

В целом Р. периферийных групп, оказавшись в новых природно-хоз. условиях и в тесном соприкосновении с др. народами, как правило, не утрачивали своего языка и самосознания. Сохраняя в основном свой традиц. культурно-бытовой облик, они в процессе приспособления вырабатывали новые черты быта, заимствуя иногда многие элементы культуры, особенно хозяйственной, у местного нас. Р. приносили с собой и распространяли среди местного нас., оказавшиеся полезными хоз. навыки и приёмы, содействовали, напр., развитию земледелия и распространению оседлости у ранее кочевых народов, созданию промышленности, стр-ву городов и росту культуры. Несмотря на многовариантность своих проявлений, рус. нар. культура оставалась единой: основу её составляли прочные этнич. традиции, к-рые вместе с инновациями, входившими в быт на разных исторических этапах, составляли нац. своеобразие.

Традиционные занятия. Орудия и приёмы труда. Земледелие у Р., как и у др. вост. славян, было развито с глубокой древности. Земледельч. традиции определяли развитие многих специфических черт их культуры. В разных ландшафтных зонах терр. расселения Р. в зависимости от природных и социально-экономич. условий культура земледелия имела свои особенности. Наиболее распространённой системой земледелия, особенно в старых с.-х. р-нах, была паровая зерновая система, ставшая господствующей у Р. в раннее время. Введение паров свидетельствовало о больших достижениях в области развития производит, сил общества. Эта система была приспособлена более всего к бытованию в натуральном х-ве и отвечала климатическим условиям ср. полосы европ. части России. В 19 в. при ней чаще всего применялся трёхпольный севооборот, хотя местами встречалось и двухполье, когда парование применялось лишь при двух полях. При трёхполье земля разделялась на три поля, на к-рых в итоге многовекового отбора выращивались наиболее рациональные для рус. крестьянина культуры. Поля отводили под яровой хлеб, под озимый хлеб, под пар с последующим их чередованием. Пар унавоживали и оставляли свободным. Большую роль в ведении такого х-ва имели выверенные вековой традицией местные сроки посева, жатвы и др. работ.

Купцы-старообрядцы из села Городец Балахнинского уезда Нижегородской губернии. 19 в.

Переход от трёхполья к более интенсивным системам осуществлялся путём введения новых культур, в т. ч. и улучшающих структуру почвы, переходом к занятым парам, а также с помощью усиленного удобрения полей навозом, торфом, илом, а иногда и искусственными удобрениями. Опытные посевы чаще и успешнее проводились в х-вах кр. землевладельцев и зажиточных крестьян. Местами отход от трёхполья и ориентация крестьянина на произ-во товарной продукции приводили к развитию т. н. монокультуры, т. е. культуры, к-рая оказывалась наиболее эффективной в местных условиях. Ей подчинялось и полеводство и всё х-во в целом.

Наряду с паровой системой во 2-й пол. 19 в. в отдельных лесистых р-нах севера ещё бытовало лесопольное или подсечно-огневое земледелие, применявшееся на вновь разрабатываемых участках. В классическом виде подсечно-огневой системе в условиях обилия лесов в лесном массиве с помощью топора и огня очищались от деревьев и кустарников отдельные участки - "лядо" или "сыросека", которые использовались для посева зерновых и репы до 10 лет подряд в зависимости от плодородия почвы. Затем участок надолго "запускали" и по восстановлении плодородия поднимали вновь лесной "перелог". В 19 в. от подсечно-огне-вого земледелия сохранились лишь элементы, к-рые сочетались с паровой трёхпольной.

В Сибири неприемлемость трёхполья приводит к развитию паровой системы в сочетании с залежным, а в таёжных местах - с подсечным земледелием, что явилось результатом приспособления переселенцами своих традиций и навыков к новым экологич. условиям. В юж. степных р-нах европ. России также развилось залежно-паровое земледелие. Целина при этом поднималась и использовалась под посев довольно широкого набора разл. культур, к-рые давали хорошие урожаи в течение нескольких лет. Затем этот участок определённое время служил пастбищем (был "толокой"), постепенно зарастал, превращаясь в залежь и вновь распахивался и засевался.

Гл. направлением земледелия было возделывание зерновых культур. По давней традиции осн. хлебным растением у Р. считалась рожь. Рожь издавна сеяли почти повсеместно. Обычно под рожью в сев. и ср. полосе России бывала половина посевных площадей, а в центрально-чернозёмных губерниях - даже более того. Не выращивали её лишь в самых юж. р-нах в донских степях, в низовьях Волги, на Сев. Кавказе, где рано стало развиваться произ-во товарной пшеницы. Издавна была известна Р. и культура пшеницы (озимой и яровой). В 19 в. этот злак в крест, х-ве был также широко распространён, как и рожь, но карта посевных площадей его была несколько иной. Значимость пшеницы понижалась с Ю. на С. Более всего собиралось пшеницы в Ср. Поволжье, Приуралье, на Кубани. В центрально-чернозёмных губерниях её выращивали наряду с рожью, а в нечернозёмном центре и севернее - ею почти не занимались. Успешно возделывали пшеницу в степных р-нах Сибири.

Семья крестьянина во время обмолота хлеба. Село Пурех Балахининского уезда Нижегородской губернии. 19 в.

Основной фуражной культурой был овёс. Его вывозили и в др. страны. В крест, х-вах обычно сеяли т. н. простой овёс, представлявший собой многочисленные местные вариации разных сортов. Ячмень разделялся на кормовой и пивной. На рус. ячмень к нач. 20 в. возрос спрос на внешнем рынке, что стимулировало расширение его посевов. Овёс и ячмень обычно сеяли в яровом поле. Кормовой ячмень и овёс отчасти шли в пищу, но гл. крупяными растениями были гречиха и один из древнейших хлебных злаков просо. Гречиху разных видов сеяли гл. обр. в ср. полосе в европ. части России и в Сибири.

В Поволжье и Приуралье в 19 в. возделывали полбу, к-рая шла в пищу, но давала зерно худшего качества, чем пшеница. Сеяли её на яровом поле. Повсеместно сеяли горох. Он ценился не только как продовольственная культура, но и как хороший предшественник для злаковых растений.

С глубокой древности Р. возделывали лён и коноплю, дающие волокно и масло. К 19 в. исторически сложились целые р-ны, специализирующиеся на выращивании этих культур. Рус. лён и пенька из конопли ещё ранее были известны далеко за пределами страны. К концу 19 в. более половины льна, производившегося в мире, составлял рус. лён, произ-во же конопли стояло на первом месте в Европе. Коноплю возделывали "обыкновенную" - до 1,5 м высотой. Мужские стебли конопли давали грубое волокно ("посконь", "замашку"), женские шли на изготовление "пеньки". Из семян конопли делали масло, к-рое, как и льняное, потребляли в пищу. На значение рус. льноводства в то время указывало то, что чуть ли не все сорта льна, культивировавшиеся в мире, вели своё начало от новгородского льна.

Новым для Р. был картофель. Его с трудом, преодолевая сопротивление народа, в кон. 18 в. пр-во начало вводить в с.-х. культуру. Но затем он очень быстро распространился и к кон. 19 в. занял видное место среди продуктивных растений. С огородов посевы картофеля были перенесены в поле и обычно размещались в яровом клине поближе к селению. Картофель шёл на питание, а также как технич. сырьё для выработки крахмала и выгонки спирта.

Земледелие Р., как украинцев и белорусов, относится к плужному типу, при котором подготовка почвы под посев производится с помощью пахотных орудий. Гл. пахотным орудием у Р. издавна была соха - лёгкое деревянное, во многом универсальное, орудие, разрыхляющее, но не переворачивающее пласт. Классической русской сохой считается двузубая перовая соха с перекладной полицей, служившей отвалом. Соху обычно мастерили сами крестьяне; сошники и полицы выковывали деревенские кузнецы. Соха была господствующей формой пахотного орудия на полях нечернозёмной, а отчасти и чернозёмной полосы (северная и юго-восточная часть). Среди улучшенных пахотных орудий сошного типа с 18 в. известна косуля с более крупным лемехом, плужным отрезом и отвалом (северо-восток европ. России). Она также имела множество вариантов. На палах при подсечно-огневом земледелии в комплексе с др. рыхлящими орудиями (напр., с древним чертежом или резцом) пользовались высокими коловыми сохами без отвала, легко перескакивающими через корни и пеньки (цапуха, цапулька, черкуша). В Сибири наряду с др. видами пахотных орудий применялась колесуха - соха с колесным передком. На Урале и в соседних губерниях в кон. 19 в. распространились усовершенствованные сохи - однозубные, односторонние лемехи, курошимки и др., изготовлявшиеся уральскими мастерами.

На юге России в лесостепной и степной полосе на плодородных, тяжёлых почвах издавна при подъёме целины или залежи употреблялся плуг укр. типа, обеспечивающий более глубокую обработку почвы с перевёртыванием пласта. На более лёгких землях пахали сохами. На Урале бытовал более лёгкий плуг - сабан, широко распространённый у нерусских народов Поволжья. Он здесь применялся наряду с сохой. С кон. 19 в. самодельные орудия вытесняются кустарными и заводскими. Применяли с.-х. орудия и иностранных марок. Приобретали машины (сеялки, веялки, жнейки) часто вскладчину. Создавались своего рода кооперации по покупке и использованию с.-х. машин. Старые орудия труда, оттеснённые на периферию с.-х. производства, наряду с усовершенствованными все же продолжали применяться ещё долгое время.

Вспашку производили ранней весной под яровые. В июне обычно взметали пары, а в августе или в конце июля второй раз пахали и сеяли озимые. Для умягчения почвы применялись неоднократные вспашки ("двоение", "троение") и боронование. Сроки сева, как и др. с.-х. работ, в разл. р-нах были закреплены традицией за опр. датами хозяйственно-праздничного календаря, но менялись в зависимости от колебаний погоды. Сеяли в большинстве случаев вручную. Время уборки урожая всегда было радостным, но вместе с тем трудным. Не случайно его называли "страдой". Большинство работ производилось вручную. У Р. хлеб в основном жали женщины серпами, как у всех славян, с зубчатой насечкой по рабочему краю. Формы их были очень устойчивы и напоминали древнерусские. В южно-рус, степях на широких полевых массивах гл. хлебоуборочным орудием была коса. Повсеместно коса применялась при уборке гречихи и гороха, а при плохом урожае - ржи и овса. Для удобства к косе (особенно на юге) прикрепляли грабельки или кусок натянутого полотна, препятствовавшие спутыванию скошенных стеблей. Такая коса называлась "крюк". На севере в сенокос в гористых и каменистых местах применялась ещё массивная с короткой изогнутой ручкой "коса-горбуша". К кон. 19 в. стали входить в жизнь деревни жатвенные машины: сначала в помещичьих хозяйствах, затем у крестьян в р-нах товарного развития зерноводства. Чаще всего это были жнейки - "лобогрейки".

Женский головной убор. Муромский краеведческий музей.

Сжатый или скошенный хлеб связывали в снопы, к-рые для просушки разл. способом складывали на поле ("суслоны", "груды", "бабки", "крестцы", "копны") и затем - в четырехугольные "зароды" или округлые "одонья". Широко были распространены овины - в большинстве случаев бревенчатые постройки с наземной (в верховом овине) или подземной топкой - ПОДОБИИ и верхней обогревательной камерой с колосниками - "садило". На колосники укладывали на ночь снопы для просушки. Молотили в основном цепами. Рус. цеп несколько отличался от украинского и белорусского способом прикрепления била к ручке, позволявшим производить при молотьбе характерное для Р. круговое движение билом над головой. Для получения лучших семян и небитой соломы применяли околот снопа о бочку. В кон. 19 в. все эти способы стали заменяться обмолотом с помощью молотилок, к-рые работали на конной или паровой тяге. Создавался особый промысел молотильщиков, к-рые работали на своих машинах по найму. Обмолот хлеба происходил не всегда сразу, иногда он затягивался на осень и даже на часть зимы. После обмолота зерно веяли - обычно стоя на ветру с помощью лопаты. Сидя веяли на западе, ближе к белорусам. В южнорус. губерниях применялись большие проволочные решета - "грохоты". Употреблялись также ручные и конные веялки. Работа на них служила также для южнорус. крестьян и отхожим промыслом.

Запасы зерна хранили в амбарах (житницах) - капитальных специализированных постройках. Амбар обычно был однокамерным и имел "приамбарье" под козырьком с дверью в амбар. Размол зерна производился на мельницах водяных или ветряных. Водяные мельницы, известные на терр. расселения вост. славян со времени Киев. Руси, имели разное устройство. Простейшая из них ("мутовка") отличалась тем, что и водяное колесо и жернова у неё были насажены на одну вертикальную ось. Мутовки ставили на быстро текущих ручьях и речках, от которых вода отводилась к колесу с помощью канала или желоба. У мельниц-колесух колесо вращалось в вертикальной плоскости. Водяные мельницы различались на наливные, когда вода падала на колесо сверху, и подливные, когда вода подводилась снизу. Наливные мельницы чаще встречались на севере, подливные - на юге, но часто они и сосуществовали. Наряду с водяными были распространены и в большинстве случаев преобладали ветряные мельницы. Они появились у русских в 17 в. и известны в двух основных вариантах: стержневые (стол-бовки), поворачивающиеся к ветру вокруг оси всем корпусом, и шатровые, у которых подвижной была только крыша с крыльями. Столбовки больше были распространены на севере, а шатровые - в центральной части, на юге и западе. Кроме мельниц для получения небольшого количества муки и крупы почти в каждом крестьянском хозяйстве имелись известные с глубокой древности ручные жернова и ножные и ручные ступы.

Женский головной убор. Городецкий краеведческий музей.

В целом в полеводстве, основной отрасли земледелия Р., в 19 - нач. 20 вв. в значительной степени продолжала господствовать традиция, к-рая обеспечивала определённое равновесие, изменения в ней происходили медленно. Земледельч. практика подчинялась обычаю, контролируемому коллективом. Тем не менее переход крестьян во 2-й пол. 19 в. к произ-ву товарной продукции привёл к поиску новых приёмов хозяйствования. Происходили модернизация и усовершенствование существовавших систем земледелия и севооборотов. Напр., в трёхполку вводили четвёртое поле ("новину"), совершенствовали подбор культур, напр., сеяли клевер как предшественник льна, практиковали занятые пары, зяблевую вспашку. В целом прогрессу рус. земледелия способствовали и миграции, переселения рус. крестьян на новые места, где они приспосабливались к жизни в новых условиях. В настоящее время большинство с.-х. работ механизировано. На полях работают тракторы разных марок с пахотными, разрыхляющими и посевными орудиями. Некоторые традиц. орудия применяются иногда в особых природных условиях или в подсобном хозяйстве (соха, косуля или плуг старой конструкции) для скучки картофеля. Изменились и способы уборки урожая. Теперь жатва серпом или косьба вручную применяются редко (напр., среди лесов и болот). С переходом к механич. способам уборки и обмолота хлеба отпала необходимость воздушной и огневой сушки снопов.

Наряду с полеводством одной из необходимых отраслей земледелия у Р. издавна было огородничество и садоводство, хотя всегда имело подсобное значение. Повсеместно в городах и сёлах выращивали на усадьбах, а иногда и за их пределами разл. огородные овощи. Особенно много сажали капусты, огурцов, а также лук, чеснок, редьку, морковь, свеклу, укроп и др. Под капусту иногда отводили спец. места в низинах близ воды. В 19 в. ещё встречался обычай совместной коллективной работы на "капустниках". Репу сеяли много ещё в 18 в., особенно при расчистке лесных участков. В 19 в. она была вытеснена картофелем и её стали сажать на огороде для детей. На юге выращивали арбузы и дыни. Устройство огородов и набор возделываемых культур определялись климатич. условиями и традициями. При переселении на новые места в процессе хоз. освоения новых территорий Р. прежде всего пытались высевать принесённые с собою семена и применять привычные им приёмы и накопленные знания не только в полеводстве, но и в огородничестве. В 19 в., кроме усадебного, по существу продовольственного огородничества, существовало и промышленное, производящее огородную продукцию для рынка. В юж. р-нах с 60- 70-х гг. стало развиваться торговое бахчеводство. Стимулом послужило строительство железных дорог, обеспечивавшее надежный сбыт товарной продукции. Выращивали дыни, арбузы, тыквы. Продовольственный и промышленный характер имело хмелеводство. Самым известным был гуслицкий хмель из р-на Бронниц и Богородицка Моск. губернии. В настоящее время развитие огородничества и садоводства происходит в иных, чем прежде, условиях, но по-прежнему носит двоякий характер. Кроме кр. специализированных хозяйств, имеющих пром. значение, сады, огороды, бахчи и виноградники разводят на приусадебных и кооперативных участках сельчане, служащие и рабочие пром. предприятий.

Р., как и др. вост. славяне, не принадлежат к числу т. н. скотоводческих народов. Разведение домашних животных, известное им с глубокой древности, всегда в х-ве было подсобным, хотя и необходимым, тесно связанным с земледелием. Держали коров, лошадей, овец, коз, свиней, домашнюю птицу (более всего кур). В области животноводства за долгое время его существования на Руси сложились многие общие и местные традиции, касающиеся пород скота, способов его содержания и ухода за ним, хранения и первичной переработки получаемых продуктов, отражавшие особенности географич. и социально-экономич. условий. Кр. рог. скот у крестьян был гл. обр. местных пород. В сев. полосе на обширных лугах с 18 в, выращивали молочных коров холмогорской породы, в Центр, р-не - ярославской. Были и мясные породы: калмыцкая (Нижнее Поволжье, Северный Кавказ), киргизская (левый берег Волги). С развитием капиталистич. отношений сложились районы специализированного торгового молочно-мясного животноводства. Выделялся, например, район Ярославской, Вологодской, Псковской, Новгородской губерний, пригороды Петербурга, Москвы, др. городов, район Рязанской, Орловской, Курской, Тульской губерний. Лошадь была необходима крестьянину для с.-х. работ и как транспортное средство. Отсутствие лошади или наличие одной или несколько лошадей в хозяйстве определяло его жизнеспособность, мощность. Лошади преобладали местных пород. У Р. было развито и разведение породистых животных, но гл. обр. на гос. конезаводах для нужд армии и для царских конюшен. Наибольшей известностью пользовался завод в с. Хреновом Воронежской губ., где разводили орловских рысаков. В Воронежской и во Владимирской губ. издавна выращивали коней - тяжеловозов - битюгов. В качестве верховой высоко ценилась донская лошадь.

За годы сов. власти животноводство стало второй ведущей отраслью колхозно-совхозного с. х-ва Р. В общ. х-вах скот содержится в специально оборудованных помещениях. Обычно они образуют своеобразный животноводческий "городок", озеленённый и снабжённый необходимыми механизмами, расположенный в нек-ром отдалении от селения. В настоящее время в ряде мест практикуется круглогодичное стойловое содержание скота. Но в большинстве хозяйств применяется традиц. летний выпас скота на пастбищах и выгонах. Традиционна в целом также и специализация р-нов, хотя в этой области есть и новые черты. Напр., значительно далее на С. продвинулось свиноводство, появилась новая отрасль - звероводство - выращивание пушного зверя в искусственных условиях. Наряду с новыми породами скота широко бытуют и старые традиционные. Традиц. черты крестьянского животноводства в большей степени сохранились в индивидуальном подсобном хозяйстве (в содер жании, кормлении животных, в отношении к ним). В быту современной деревни во многих местах еще держится старинный обычай совместного найма пастухов на лето для выпаса скота, находящегося в личном владении. Пастух уже не кормится, как прежде, поочерёдно в каждом доме и одежду покупает себе сам. Лошадь как рабочее и транспортное животное утратила своё былое значение, уступив место трактору и автомобилю. Но она, хотя и ограниченно, применяется в х-ве повсеместно.

Женский головной убор. Муромский краеведческий музей.

Многообразие природных условий, наличие на территории расселения Р. обширных лесов, степей, многочисленных рек и озёр, большая протяжённость морских побережий издавна способствовали развитию наряду с с. х-вом промыслов по добыче зверя и рыбы, собирания орехов и проч. Осн. направлением охоты у Р. издавна было товарно-пушнинное. Первоначально осн. промысловым зверем был соболь, в 19 в. стали более всего охотиться на белку, ареал которой был обширным, а время охоты охватывало осень и значительную часть зимы. Добывали также лису, песца, горностая, соболя.

В зависимости от природных условий, характера охоты, её значения и традиций у Р. сложились разл. типы охотников, отличающиеся промысловой одеждой, вооружением, подсобными средствами (напр., средствами передвижения) и приёмами охоты. Основным видом охоты была охота с ружьём и собакой. Применялись и старинные ловушки, западни, завалы. Практиковалась облавная охота с загонщиками и стрелками, а также загоняли животных до изнеможения. Птиц в лесу ловили сетями. Устраивали на зверей и птиц засады, приманивали голосом и манками. Широк и разнообразен был ассортимент охотничьих снастей и приспособлений, среди которых встречались универсальные и специализированные. У промысловиков-охотников в тайге складывался своеобразный быт. Охотничьи угодья по обычному праву в порядке вольного захвата участников принадлежали отдельным охотникам или охотничьим семьям. На промысел охотники часто отправлялись вместе. Трудности с транспортом, доставкой снаряжения, заготовкой съестных припасов заставляли охотников объединяться в небольшие артели, связанные общим бытом. При охоте на морского зверя, где требовались усилия большого числа людей, артели объединялись и самим трудовым процессом.

В настоящее время промысловая охота продолжает сохранять хозяйственное значение. Остаются и многие традиц. виды и приёмы охоты. Но значительно повысилась технич. вооружённость охотника. Еще более, чем охота, в 19 - нач. 20 вв. было распространено рыболовство. Рыба всегда была ощутимым подспорьем в питании Р., особенно в посты. Рыбу ловили повсюду, где были содержащие её водоёмы. Но особенно большими запасами рыбы, в т. ч. ценных пород ("красной рыбы"), отличались бассейны крупных рек, морские побережья, большие озёра. Устья сев. рек, Дальний Восток славились рыбой лососёвых пород, Волга, Урал, Обь - осетровыми. Повсеместно ловили частиковую рыбу (судак, сазан, лещ). В сибирских реках и озёрах водились таймень, хариус, омуль. Некоторые озёра в европ. России (Галичское, Чухломское) были известны ловом снетков, которые в сушеном виде весьма ценились как постная пища, и т. д. С конца 19 в. широко развернулся лов сельди и глубоководных трески и камбалы. Обработка рыбы составляла одну из важнейших частей промысла. На севере было принято коптить рыбу, сушить её в специальных печах, замораживать.

Женский головной убор. Муромский краеведческий Mузей.

На юге рыбу вялили, сушили на солнце. Там, где поблизости были соляные промыслы, рыбу преимущественно солили. Кое-где на севере за неимением соли Р. для собственного потребления применяли квашение рыбы - способ, заимствованный у местных народов. Снасти, орудия лова в большинстве своём были традиционными. Самое широкое распространение имели разнообразные ловушки и сети. Ловушки делались конической формы из прутьев (морды, верши) и сетевые (рожи, вентери). Ставили их поодиночке и группами. Для массового лова "проходной" рыбы (идущей на нерест), напр, на Волге, Урале, употреблялись "переметы", "яруса" - крючковые снасти, устроенные на основе древней удочки. Применялась и острога (на мелководье, при "заколах", при "лучении" - лове с подсветкой). Модернизация лова заключалась в основном в усовершенствовании традиц. снастей. Рыбными угодьями крестьяне обычно владели и пользовались совместно - всем обществом. Всем миром в случае необходимости арендовали их у помещиков и монастырей. Работали артелью, величина которой определялась характером промысла. Добыча делилась на паи согласно вкладу каждого участника. Артели обычно складывались на основе родства, соседства, землячества. На отдельных промыслах сложились свои особенности артельной организации и быта. Хищнические способы лова и интенсификация рыбного промысла в целом уже к концу 19 в. стали способствовать сильному сокращению рыбных запасов. Одновременно с сужением сферы рыболовства добыча рыбы сильно расширилась. Основную долю её дают теперь океаны и открытые моря, куда за рыбой часто отправляются долговременные экспедиции. Но механизация промысла и новые способы лова не исключают и традиционных.

В занятиях сел. и гор. нас. значительную роль играли разл. мелкие ручные произ-ва. Обработка природного сырья и изготовление из него в домашних условиях или в мелких мастерских вещей, необходимых в х-ве и в быту, имеет у Р., как и у многих других народов, давние традиции. В 19 - нач. 20 вв. одни из этих занятий обеспечивали лишь нужды семьи самих производителей (т. н. домашнее производство), другие - спрос заказчика (ремесло), третьи поставляли товар на рынок (кустарные промыслы). В основном прогресс мелкого производства шёл от домашней пром-сти к ремеслу и кустарным промыслам. В целом в городах занятия ремеслом и разл. кустарными промыслами для большой части нас. были основными; в селе же они, как правило, имели подсобное значение. Домашнее производство в тех или иных видах было развито повсюду, но особенно оно характерно для крестьянства чернозёмных губерний, к-рое в большей степени, чем, напр., в центре, было ориентировано на хлебопашество.

Большинство из бытовавших мелких производств имели в зависимости от природных условий и потребностей свои исторически сложившиеся центры. В лесной и лесостепной зонах территории, заселённой Р., были сильно развиты деревообрабатывающие произ-ва. Здесь многие крестьяне, а также сел. и гор. ремесленники были заняты заготовкой лесоматериалов для себя или на продажу. В связи с большим значением в х-ве и быту гужевого транспорта очень распространённым был промысел по изготовлению транспортного инвентаря и экипажей. С 1-й четверти 19 в. получил широкое развитие столярный промысел по изготовлению мебели. Разнообразная мебель своего, ремесленного и кустарного исполнения наполняла жилища крестьян и горожан. Для крестьян и гор. "простонародья" шла мебель "белодерева" - простая и громоздкая, без покрытия древесины краской или лаком. В нач. 20 в. её стали окрашивать масляной краской. Для зажиточных слоев общества, для городской верхушки изготовлялась изящная мебель, фанерованная шпоном из ценных пород дерева ("оклейная"), в т. ч. и стильная. Этих мастеров называли краснодеревщиками.

Очень много производилось и потреблялось деревянной посуды. Самыми распространёнными были бондарные изделия из деревянной клепки (кадки, бадьи, бочки, бочонки, ушаты, шайки, лохани, меньше - вёдра, чаны). Кое-где в обиходе ещё были долблёные или бондарные укладки для одежды. В Архангельской, Вологодской и Пермской губ. было налажено произ-во "туесов" или "бураков" - небольших цилиндрических сосудов из двойного слоя бересты. Туеса служили для переноски и хранения ягод, молочных продуктов, мёда, крупы и т. п. Туеса из разных р-нов отличались по своей отделке (тиснению, чеканке, раскраске, аппликации).

Во 2-й пол. 19 в. получило бурное развитие произ-во точённой на токарном станке посуды (тарелок, мисок, ложек, подносов). В сев. р-нах были распространены расписные обеденные миски из Великоустюжского уезда, в Центр. России и в чернозёмных губерниях миски хохломской раскраски из Семёновского уезда Нижегородской губ. К деревообрабатывающим относится и корзинный промысел, к-рый был распространён всюду, где растёт лоза. Из ивовых, вязовых, черёмуховых прутьев, из древесных кореньев плели разл. корзины, короба и др. ёмкости, а также кузова для саней, мебель.

В кон. 19 - нач. 20 вв. ещё широко встречался один из древних промыслов - "сидка", или "сидение" (добыча) смолы, дёгтя, скипидара путем сухой перегонки древесины и углежжение. Из липового, вязового и берёзового лыка плели лапти - самый распространённый вид рабочей обуви рус. крестьянина европ. части страны. В деревнях и на окраинах городов, где имелись залежи глины, развивалось гончарное производство. Керамической посуды и в городе и в селе требовалось много: в ней варили и содержали пищу, её употребляли для молока и молочных продуктов, из неё ели, в ней переносили съестные припасы и т. д. Производилась керамика с помощью ножного гончарного круга вытяжной техники, но некоторые мастера пользовались иногда и ручным кругом, на к-ром работали "на-лепом". Бывало, что лепили горшки для собственного потребления вручную без гончарного круга, на подставке (север европ. части России, Урал, Алтай). Изготовляли также печные изразцы, черепицу. По мере развития строительства, особенно в городах, расширялось производство кирпича. Там, где были месторождения камня, добывали строительный материал, камень для поделок. Иногда карьеры разрабатывали сами крестьяне общиной, в других случаях сдавали каменоломни артелям.

Из металлообрабатывающих промыслов наиболее распространённым был кузнечный, что объяснялось необходимостью ковки лошадей, оковки экипажей и изготовления множества хозяйственных и бытовых вещей (борон, сошников, гвоздей, топоров, серпов и т. п.). Кузницы обычно стояли на отлёте от селений и работали в них по два-три человека. Слесари, применявшие пайку и холодную обработку металла, встречались почти столь же широко, как и кузнецы. Разл. металлоделательные произ-ва были особенно распространены в нечернозёмном Центре и Приуралье. Издавна славились тульские ружья, самовары, павловские ножи и оружие с гравировкой из Златоуста, чугунное литьё Урала и Подмосковья.

Редким, но характерным для Р. был золотобойный промысел (Московская и Ярославская губ.), обслуживавший всю страну. Мастера вручную, с помощью молотка и каменной или чугунной подставки, разбивали кусочки золота в тончайшие листочки, употребляемые для золочения куполов, крестов, иконостасов, деревянной резьбы и т. п. ("сусальное золото").

Множество разнообразных производств занималось обработкой волокнистого сырья (льна, конопли, хлопка, шерсти, шёлка). Первое место среди этих промыслов принадлежало текстильным - по изготовлению тканей для одежды и других предметов домашнего и хоз. обихода. Сюда входили также заготовка сырья и отделка готовой продукции с помощью различных специализированных орудий труда и приспособлений. Ткали женщины на горизонтальном ткацком стане, сделанном из дерева, - "кроснах". На таком стане ткали и для себя дома, и непосредственно на продажу, и в многочисленных "светёлках" (мастерских) на хозяина-предпринимателя. Центром произ-ва текстиля у Р. были Московская, Смоленская, Владимирская, Костромская, Нижегородская, Ярославская губ. В кон. 19 в. здесь для интенсификации труда стали применять ткацкий станок, который получил название "самолёт", с приспособлением для пробрасывания челнока ("погонялка"). На нем работали мужчины. Домашнее прядение и ткачество в городах и в экономически развитых сельских районах сохранялось до 30-х гг. 20 в., т. е. до организации колхозов. Ткали простое полотно с крестообразным переплетением нитей ("холсты", "новины") и узорные ткани (закладные, браные, многоремизные). Иногда рисунок закладывался и в основе в виде разноцветных полос. Холсты белили: парили с золой и мокрыми расстилами на солнышке. Красить обычно отдавали красильщикам ("сине-лыцикам") и набойщикам, которые с помощью специальных досок с рисунком наносили на ткань либо цветной рисунок на естественном белом фоне, либо специальный состав ("вапу"), резервирующий при окраске ткани белый рисунок на цветном фоне. Ассортимент текстильной продукции Р. был в целом очень широк. В ремесле и кустарных промыслах выделялись районы, специализировавшиеся на произ-ве отдельных её видов. В Московской и Владимирской губерниях изготовляли много клетчатой пестряди; в Ярославской и Костромской кроме льняного полотна - скатерти, полотенца, в Саратовской - "сарпинку" (клетчатый или полосатый бумажный холст) и др. Из шерстяной пряжи ткали шерстяные и полушерстяные ткани, кушаки, шали, сукна, одеяла.

Повсеместно, кроме самых юж. р-нов, было распространено валяние валенок пимокатами или валяльщиками ("вальщиками"). Из шерсти кустари, часто перебиравшиеся с места на место, изготовляли также войлоки, шляпы и т. п.

Одним из древнейших кожевенных промыслов у Р. был скорняжный - выделка звериных шкур и овчины. В 19 в. он развивался в сев. части европ. России, на Урале, в Сибири. Кр. центром промысла стал ярославский. Здесь выделывали шкуры овец знаменитой романовской породы, к-рые шли на шубы и полушубки. Кожевенный промысел был широко распространён почти повсюду, где имелось сырьё. Во многих городах были т. н. чёрные слободы. Селились кожевенники обычно близ воды. Грязная и вредная для здоровья работа проводилась в особых местах, у беднейших - в жилой избе. Вырабатывали сафьян, юфть, шевро и др. Особой известностью и за пределами России пользовалась русская юфть.

В селениях нужны были шорники, изготовлявшие сбрую. Но и в каждой крестьянской семье умели, как правило, выполнять простейшие шорные работы, связанные с починкой различных кожаных изделий. Шорников и шорных мастерских было много, так как требовалось много упряжи. Специальные мастера выделывали из кожи различные ремни, чемоданы, детали к экипажам. Несмотря на развитие промышленного производства обуви, повсеместно был распространён и сапожный промысел. Сапожники работали в одиночку или имели 1-5 учеников и подмастерьев. У многих при мастерских была и лавка. Лёгкую обувь (туфли, штиблеты) шили на машинках, грубую (башмаки, сапоги) - с помощью щетинки, всученной в дратву (льняную или пеньковую пряжу, просмоленную варом). Это давало возможность избежать проникновения воды в обувь. Самым крупным сапожным промыслом был кимрский - в трёх уездах Тверской губ. с центром в с. Кимры. Мелкие ремесленники - т. н. холодные сапожники - специализировались на починке обуви. Кожеобраба-тывающие промыслы давали также сырье (щетину) для щетинно-щёточного производства, к-рое особенно развито было в Московской губ. (Подольский, Звенигородский, Клинский уезды).

Так же, как и сапожников, много было портных, особенно в городах, где и разделение труда было сильнее и большинство нас. рано начало переходить к т. н. модной одежде. Для крестьян портные шили чаще всего верхнюю одежду: армяки, кафтаны, поддёвки из сукна, шубы, полушубки, тулупы из овчины. Особо выделялись портные, изготовлявшие головные уборы, - картузники, шапочники и др.

Народные праздничные женские костюмы из шёлковых узорных тканей. Село Городец Балахининского уезда Нижегородской губернии.

Пекарный промысел издавна развивался в городах. Всё большее число горожан в силу социально-экономического развития общества нуждалось в продукции пекарей, булочников, бараночников, пряничников. Многие городские пекари обслуживали и деревенские базары и ярмарки, но по мере роста товарных отношений и в селе появлялись свои пекари, обеспечивающие в первую очередь сельские трактиры. Из других промыслов известны свечной, мыловаренный, салотопенный, стекольный, музыкальных инструментов, в частности - по изготовлению гармоник - ливенских, саратовских, тульских и т. д.

Профессия ремесленников, как правило, была наследственной. Часто мастера работали всей семьей, а иногда имели ещё несколько мальчиков и подмастерьев. Обычно отец передавал своё мастерство и "дело" сыну. Однако нередко отдавали детей и "в люди", учиться другому ремеслу, особенно когда в семье имелось несколько сыновей, - "дело" обычно не дробили. Девочки также воспринимали профессию матери (например, кружевоплете-ние). С угасанием промыслов по мере развития многообразной пром-сти мелкие производители становились промышленными рабочими. Часто сами ремесленные и кустарные мастерские становились основой пром. предприятия. Однако отмирание промыслов превратилось в длительный процесс. Пром. товары не всегда и не везде могли вытеснить из быта привычные ремесленные и кустарные изделия. Так, напр., известно, что гончарство, широко распространённое в прошлом, теперь сильно сократилось в связи с применением других видов посуды. Однако изделия гончаров, особенно молочная посуда, в совр. быту высоко ценятся из-за практических и эстетических качеств. Ощущается недостаток в изделиях корзиноплетельщиков, изготовителей разл. другой тары, инвентаря и т. п.

В сов. время промыслы были включены в систему местной промышленности и бытового обслуживания или составляли подсобные отрасли колхозно-совхозного производства, обслуживая его повседневные нужды. На основе промыслов выросли новые совр. фабрики худ. изделий, напр., в г. Сергиев Посад (Московская обл.) налажено изготовление игрушек, в бывших центрах иконописного ремесла (Владимирская обл.) возник новый промысел — изготовление расписных изделий из папье-маше. Сохраняют свое значение худ. промыслы, ювелирные (Костромская обл., Урал и др.), косторезные (рус. Север), кружевные (г. Вологда, Елец) и др.

Существенное значение имеет добыча и производство строительных материалов, изготовление кирпича, черепицы и проч. Многие металлообрабатывающие современные производства складывались на базе развитых в прошлом местных промыслов — кузнечного, слесарного, клепального и др.

Наряду с местными кустарно-ремесленными производствами сильно развиты были среди Р. разнообразные отхожие промыслы, заработки от к-рых вкладывались в хозяйство. Особенно широкий размах по видам работ и числу участников они имели в нечернозёмной полосе. С более или менее длительным отходом из разных мест были связаны некоторые ремесленные занятия. На длительные сроки из отд. сёл и целых уездов уходили плотники, печники, кровельщики, жестянщики, стекольщики, валяльщики или пимокаты и др. Некоторые из них издавна работали небольшими артелями (плотники, кровельщики, пильщики), другие «ходили» в одиночку, напр, портные. Большую часть отходников составляли мужчины. Массовый отход женщин был связан с развитием текстильной пром-сти. В большинстве случаев женщины работали на фабриках близлежащих городов и сёл. Чаще всего они ежедневно ходили на работу из дома, но снимали и «фатеры», посещая в таком случае свой дом в деревне раз в неделю или реже. Армия отходников была чрезвычайно неоднородна в социально-бытовом отношении. Для одних отход давал необходимые средства, без к-рых хозяйство пришло бы в упадок, для других -— возможность накопить деньги и отделиться от семьи, или построить новый дом, или справить приданое, как это бывало у девушек. Некоторые молодые люди ходили «на работы», чтобы приобрести все необходимое для жениха, рассчитывающего сделать хорошую партию. Одни находились в отходе практически всю свою трудовую жизнь, другие — до замужества или до женитьбы, в случае острой необходимости.

Обряд выкупа невесты у кубанских казаков.

Некоторые отходники-одиночки, как, например, портные, приглашались сел. общиной, оплачивались ею или жили у хозяев, которых обслуживали, на их харчах и вели себя в соответствии с установившимся в доме бытовым укладом. Иным был быт у отходников, работавших на фабриках и заводах, снимавших углы или живших в казармах. Всех их, однако, объединяли такие черты характера, как известная бойкость, развязность («бывалость»), относительно ббльшая, чем у других крестьян или горожан их социальной среды, любознательность. Некоторые из них (офени, коробейники, портные) в условиях конкуренции, охраняя свои произв. секреты, пользовались особым, не понятным для окружающих «тарабарским» языком. Особой известностью пользовались отходники — «питерщики», побывавшие в столице. В городе отходники также были заметны, отличаясь от горожан особенностями своего костюма и поведения.

В настоящее время сезонные отхожие промыслы в прежнем их виде не имеют места в рус. деревне. Отток сел. населения в города и на стройки на временную или постоянную работу, связанный с известными трудностями в сел. х-ве и ростом пром-сти в стране, до сих пор по большей части организовывался гос-вом. Способы и средства передвижения. Специфич. область традиц. бытовой культуры, тесно связанную с хоз. деятельностью и разл. сторонами быта, составляли способы и средства передвижения и транспортировки грузов. Они были разнообразны по видам и значительно варьировали по регионам.

Фольклорная группа кубанских казаков.

Наиболее распространённой у Р. в 19 в. была сухопутная транспортировка с помощью лошади. Верховая езда на лошади под седлом и перевозка грузов вьюками и в перемётных сумах в 19 — нач. 20 вв. уже не играли значительной роли на большей части терр., заселённой Р. Исключение составляли горные р-ны (напр., Алтай), таёжные и болотистые места в Сибири и на европ. Севере. Особенно большую роль верховая езда играла в быту казаков. Повсеместно и чаще всего езда и перевозка на лошадях производилась с помощью Полозовых и колесных транспортных средств, специализированных по назначению, времени года и дорожным условиям. Лошадь была у Р. гл. упряжным животным. При этом было характерно бытование оглобельной упряжки с хомутом и дугой. Упряжь и сбруя изготовлялись из дерева, кожи, льняных шнуров, верёвок, разл. тесьмы, плетёнок и т. п. Осн. предметы праздничной запряжки украшались металл, бляшками, кожаными кистями, тиснением, вышивкой, узорным тканьём. Самая заметная часть упряжки — дуга — обычно расписывалась яркими красками. По раскраске и манере росписей дуги различались по р-нам. От ямщицкой гоньбы на лошадях по почтовым трактам пошёл обычай прикреплять бубенчики в излучине дуги. Самыми известными были валдайские колокольчики. К оголовной части сбруи для праздничных выездов прикреплялись маленькие бубенчики — шаркуны. В праздники для традиц. катаний (на масленицу, на свадьбу) лошадей и упряжь украшали яркими бум. цветами, разноцветными лентами, привязывая их к дуге, вплетая в гриву и хвост лошади.

Самой распространённой была одноконная упряжка, но применялась также и парная. В этом последнем случае одна лошадь (коренник) шла под дугой, другая — пристяжная — рядом на постромках. Для быстрой езды и для праздников у состоятельных крестьян излюбленным выездом была тройка с коренником и двумя пристяжными. Сравнительно редко применялась езда цугом с коренником под дугой и пристяжными впереди него. В городах для собственных нужд лошадей держали немногие. Свой выезд имели лишь богатые дворяне и буржуа. Большей частью «городские» лошади принадлежали лицам, занимающимся извозным промыслом, а также мусорщикам, водовозам, «золотарям» (уборщикам отхожих мест). Извозный промысел в городах был заметно специализирован.

Некрасовский казак из станицы Дол-жанская Екатеринодарского края.

Зимней повозкой служили сани, принадлежащие к разряду Полозовых средств передвижения, ведущих свое развитие с глубокой древности. В особых условиях гористой или заболоченной местности санями в ряде случаев в хоз. целях пользовались и летом — напр., чтобы свезти сено со склона или с заболоченных лесных полян, а иногда и при похоронах. Сфера применения саней была очень широка, и они сильно различались по своим размерам, конструктивным особенностям и по отделке. Простейшие из них — дровни — не имели кузова и служили для подвоза дров, леса, сена и для др. надобностей. Дровни с плетёным, лубяным или дощатым кузовом назывались розвальнями.

Они были самым употребимым в крест, быту видом саней: на них перевозили и грузы и людей. Разл. кошева, пошевни, беговушки делались с приподнятыми загнутыми головками; с высокой спинкой, и брусьями-отводами, препятствующими опрокидыванию саней. Для лучшего скольжения в полозья вставлялись метал, подрезы. Спереди устраивался облучок, сзади — сидения. Изнутри и снаружи такие санки отделывались и украшались согласно местной традиции. Для перевозки пассажиров на дальние расстояния извозчики имели крытые сани — кибитку или возок.

В тундре Р., как и местные народы, ездили на собаках, запряжённых в нарты. В Прионежье и на Беломорском побережье ещё в кон. 19 в. у рыбаков бытовали собачьи санки в виде дощатой лодки на одном полозу («кережа»), заимствованные у саамов. Большую роль в жизни Р. сев., лесистых и гористых р-нов зимой играли лыжи. Они служили для охоты и для передвижения — порой на довольно большие расстояния. В Сибири и Приуралье были распространены скользящие лыжи, подбитые мехом. Применялись и плетеные, округлой формы лыжи-снегоступы.

Забайкальские русские.

В летнее, осеннее и весеннее время сухопутным средством передвижения служили повозки на колёсах — двухколёсные и четырёхколёсные. Самой распространённой была четырёхколёсная телега с дощатым или плетёным из лозы кузовом. Конструкция её повсюду была почти одинаковая, различия наблюдались лишь в габаритах и характере кузова. Телега имелась в каждом крест, х-ве. Телеги назывались по назначению: хлебовозка, сноповозка, навозница и др. Телега без кузова — дроги — служила для перевозки громоздких тяжёлых грузов. Повозка, состоящая из передка с колёсами и пары свободных колёс, прицепленных к нему, называлась колеса. На ней возили лес. В низовьях Дона и Волги, в Юж. Приуралье и на Сев. Кавказе для дальних грузовых перевозок использовалась большая телега, сходная с укр. мажарой или возом, служившими чумакам их вторым домом. Двухколёсные телеги, приспособленные больше для поездок людей, были также разнообразны — от трясучки или таратайки до более удобной рессорки, брички, бидарки. Усовершенствованная двуколка на метал, рессорах и шинах, имеющая приподнятое сидение, называлась кабриолет и служила выездным экипажем зажиточных людей деревни и города. Усовершенствованным четырёхколёсным экипажем был тарантас, имевший несколько разновидностей и названий.

Непременной принадлежностью телеги была глиняная корчажка с дёгтем и помазок (мазок), к-рые либо прикреплялись снизу под телегой, либо клались в угол под сиденье, так как колёса (втулку и ступицу) приходилось постоянно смазывать.

В современной жизни гужевой транспорт у Р. потерял своё былое значение. В настоящее время в нар. х-ве господствуют технич. транспортные средства. Традиц. конные запряжки, телеги, сани, «колеса» сохраняются в небольшом числе в сел. местности для нек-рых внутр. разъездов и перевозок. По устройству они все те же, что и ранее, но нет былого разнообразия вариантов. Однако потребность в использовании традиц. транспорта существует и в настоящее время расширяется в связи со стремлением к более тщательному учёту экологич. условий местности и наиболее полной оценки опыта прошлого в хозяйствовании. Повышается также оценка эстетического и этического значения лошади и конного передвижения в быту, в частности в праздничной культуре, в обычаях и обрядах. Густая сеть рек, озёра, моря издавна служили Р. путями сообщения на лодках, паромах, плотах. Народные традиции стр-ва водных транспортных средств и их вождения сыграли важную роль в создании рус. морского флота в кон. 16—17 вв. В 19 — нач. 20 вв. водные пути продолжали сохранять своё значение в хозяйственно-экономич. жизни народа, в его повседневном быту. Особенно разнообразны и многочисленны были лодки. Они имели разные размеры, устройство, грузоподъёмность, названия. Кое-где ещё можно было встретить колоды, долблённые из толстого дерева. Сдвоенные они приобретали большую устойчивость (колоды, комяги). Чаще применялись старинные пареные долблёнки с разведёнными путём распаривания бортами (челны, каюки, струги). Шире были распространены дощатые лодки, также имеющие на Руси длительную историю.

На мелководье пользовались небольшими плоскодонками. На больших плоскодонках плавали с парными в уключинах вёслами и под парусом. Огромные плоскодонки с настилом служили для устройства паромов. Паромы осуществляли переправу людей и грузов через водные пространства и двигались с помощью шестов, вёсел или канатов, перекинутых с берега на берег. Сено, скот, гружёные подводы перевозили иногда на больших плоскодонках с низкими бортами — завозни. Большие дощатые лодки обтекаемой формы с узким плоским дном со скамьями и вёслами в уключинах или с парусом управлялись кормовым веслом. Они имели множество форм и назначений. С сер. 18 до 2-й пол. 19 вв., до введения пароходства, — в период бурного развития торговых сношений и вызванного им судостроительства, на речных и озёрных путях страны можно было наблюдать большое разнообразие форм грузовых судов. В их устройстве и назначениях прослеживались местные традиции потомственных судостроителей. Одни из этих судов были сплавными — шли только вниз по течению, другие же поднимались на вёслах. Морской, грузовой и промысловый флот был парусным. На больших водных магистралях, напр, на Волге, в качестве тяги для больших барж применялась сила бурлаков, которые тянули лямку и шли бичевой (т. е. тропинкой вдоль берега). В бурлаки определялись бедняки из местных жителей и из отходников довольно широкой округи.

В поморском жилище.

В специфич. природно-хозяйственных условиях в ряде мест ещё и в нач. 20 в. находили себе применение и плоты. Небольшие плоты в два бревна с настилом служили для одного человека на рыбалке, при перевозке грузов. Иногда употреблялись большие плоты, к-рые находились во владении сел. общины. В настоящее время в водных транспортных средствах произошли большие перемены. Как и в сухопутных, многие традиц. формы заменены техническими совр. устройствами. Вёсла на лодках заменены мотором. Но при всём том старые традиц. лодки, плоты, паромы ещё продолжают бытовать, особенно в специфич. природных условиях.

Поселения. Сел. поселения Р. в 19 — нач. 20 вв. продолжали сохранять некоторые сложившиеся ранее особенности, превратившиеся порою в стойкие этнич. традиции. Различия в природных условиях, в характере заселения и хозяйственного освоения отд. р-нов продолжали сказываться, напр., на местоположении, сравнительной величине и планировке мн. поселений. На форму сел. поселений, на их планировку влияние оказывали и правит, меры, направленные на упорядочение застройки и перепланировку селений, предпринимавшиеся много раз начиная с 18 в. В результате таких мер получила распространение правильная квартальная планировка. Но изменения эти были ограниченны, и большинство селений, особенно старых, продолжали во многом сохранять свой прежний облик. Наиболее распространёнными у вост. славян считаются поселения не одиночного, а многодворного (или группового) типа, в сложении к-poro большую роль играло общинное землепользование крестьян. У Р. это — деревня и село. В 19 в. они уже мало различались между собой, но исторически складывались по-разному. Древнейшее назв. сел. поселения — село (от «поселиться», «селиться») когда-то обозначало не только поселение, но и земли, ему принадлежащие. Деревня, предположительно, появилась позднее (примерно в 14 в.). Сам этот термин связывают со словом «драть», «выдирать», означавший расчистку лесных земель, подготовку их под пашню. Деревня была самым распространённым типом сел. поселений у Р. почти повсеместно. Селами считались почти все сел. поселения в границах наиболее древних восточно-слав. земель (Киевщины и Новгородчины) и значительная часть — в центр, р-не России, в к-ром широко распространены были и деревни. Село как древнейший тип поселения было связано здесь с владельческой колонизацией, со сравнительно более ранним, чем в других р-нах, закрепощением крестьян. На С. и С.-З., где преобладала крест, колонизация и почти не было поместий и вотчин, с к-рыми было связано бытование села, господствовали деревни. Сёла среди деревень, как правило, выделялись большими размерами, очень часто наличием церкви и своими адм. или адм.-хозяйственными функциями.

Роспись по дереву. Город Касимов.

У Р. имелись и др. типы сел. поселений, бытование к-рых было обусловлено теми или другими особенностями развития отд. р-на. Для больших селений на бывших казачьих территориях (напр., на Дону, Кубани, Тереке) употреблялось назв. станица, на С. и С.-В. ещё удерживалось в быту старинное название погост, обозначавшее в прошлом административно-культурный центр группы деревень. Починки и займища появлялись в сев. лесной полосе и в Сибири в связи с первичным освоением свободных земель путём вольного захвата или практики залежно-паровой системы земледелия. Известны также выселки — сравнительно новые образования близ какого-либо селения, расположенные обычнона его земле. В сев.-зап. части европ. России, как и у соседних белорусов, украинцев, литовцев, латышей, встречалось много поселений хуторского типа. Хутора, как и станицы, были характерны для казачьих р-нов. Распространение хуторов на «отрубах», выделенных из общинных земель, явилось результатом зем. реформ нач. 20 в. (Столыпинские реформы). Большинство сёл и деревень имело линейную планировку: уличную или более позднюю улично-квартальную.

Структура сел. поселений отражала характер хоз. занятий нас. и его социальной орг-ции. В массе своей они слагались из усадеб крестьян, ведших своё инд. х-во, но объединённых общинным землевладением. Во многих сев. и среднерус. селениях подальше от домов отдельно на свободное место (в противопожарных целях) выносили риги, овины, хлебные амбары; бани стояли ближе к воде. На открытом пространстве за селом находилась ветряная мельница, к-рой пользовалось всё нас. Водяные мельницы сооружали также обычно вне селения. Такие общ. строения, как хлебозапасный магазин, маслодельни, лавки, редко отделялись от крест, построек. Лишь в больших сёлах выделялся общ. центр — обычно около церкви, где располагались волостное правление, школа, лавки, дома зажиточных селян.

Казачий фольклорный ансамбль. Станица Анастасьевская Краснодарского края.

Социальная топография в сел. поселениях была выражена сильнее там, где они складывались из социально-разнородных элементов, напр, в южнорус. губерниях, где рядом селились однодворцы, помещичьи и казённые крестьяне, или в донских и кубанских станицах, где среди казачьих поселений выделялись «углы», или «концы», т. н. иногородних. Помещичьи усадьбы с большим барским домом и службами, окружённые парком, располагались обычно отдельно, неподалеку от деревни, на самом красивом месте. Церкви возводили на самых видных местах. Часто их окружала обширная площадь.

Совр. сел. поселения Р. во многом продолжают сохранять традиц. особенности в типе расселения, в планировке в соотношении сёл и деревень с разл. показателями по количеству дворов в зависимости от передвижения с С. на Ю. В советское время у Р. сложился по существу новый тип сел. поселений. Основное его отличие заключается в разделении сел. поселений на жилую и производственную части. Рост таких центров за счёт мелких селений до настоящего времени был осн. направлением их развития, что отрицательно сказалось на жизни сел. нас.

Гор. поселения Р. были очень разнообразны по времени возникновения, по числ. жителей, по планировке, арх. облику и пр. В целом они различались между собой специфич. чертами, обусловленными их историей, экономико-географич. и культурно-бытовыми особенностями. Устройство городов в 19 в. уже в меньшей степени, чем при их возникновении, зависело от природных условий. Большинство городов были старыми и хранили следы характерной планировки — в большинстве своём с укреплённым центром и расходящимися от него улицами, к-рые пересекались др. улицами, образующими как бы концентрич. круги вокруг центра. Более новые города были спланированы как квартальные поселения, города же, выросшие из пром. сёл, во многом продолжали сохранять черты сел. поселений. Предпринятая пр-вом в 18 в. ген. перепланировка городов не была осуществлена полностью, хотя нек-рые из них и получили частично новое устройство.

На планировке и внешнем облике многих городов, большинство нас. к-рых составляли Р., сказывалось включение в их состав инонац. групп (напр., в Астрахани, Казани). Обычно при этом выделялись отд. кварталы, имеющие свои характерные особенности.

Социальная топография в рус. городах особенно в конце 19 — нач. 20 вв. была более ярко выражена, чем в сёлах. Осн. социальные различия сказывались в противопоставлении гор. центра и посада. Рост пром-сти, быстрое увеличение доли пролетариата в гор. нас., с одной стороны, усиление и обогащение верхушки гор. общества — с другой, привели к усилению контрастов между районами городов.

В древнейших русских городах (Новгород, Псков, Ростов Великий, Суздаль, Владимир и др.) сохранились памятники 11—13 вв. Огромный интерес представляет арх. ансамбль Моск. Кремля (конец 12 — нач. 16 вв.). Ценнейшим городом-музеем архитектуры и планировки 18—19 вв. является С.-Петербург. Своеобразны и неповторимы многочисленные др. города, считавшиеся прежде провинциальными, а теперь превратившиеся в центры пром-сти и культуры (Ярославль, Калуга, Кострома, Рязань, Смоленск).

Городецкая роспись.

Жилище. Характерным для жилища Р. было широкое применение дерева как строит, материала и бревен-чато-срубная конструкция домов. Бревна связывали в четырёхуг. горизонтальные «венцы», образующие стену. Между брёвен в специально вырезанные пазы закладывали мох для утепления. Способы скрепления брёвен на углах дома были самые разнообразные. Одни из них — старые, бытовавшие почти повсеместно, «в чашку» или «в угол», в «обло» с остатком, т. е. с выступающими концами, другие — более сложные «в крюк», «в иглу», «в охлуп», принесённые из города и встречавшиеся не везде. В 19 в. широко распространилась рубка «в лапу» без остатка на концах. Техника рубки углов постоянно совершенствовалась. Срубное жилище господствовало в лесной и лесостепной зонах, т. е. на севере и в центре страны. Лишь на юге русские, обитавшие в степных, безлесных районах, подобно юж. украинцам возводили жилища из других материалов: обожжённого и сырцового кирпича, глиняных комьев («вальков»), лёгких деревянных конструкций на столбовом основании с добавлением плетня, камыша, соломы (турлучные дома). На юге строили из камня. Развитие товарно-денежных отношений способствовало распространению кирпичного стр-ва и в др. р-нах, особенно промысловых, однако оно не стало массовым к нач. 20 в. даже в городах. При всём единстве рус. нар. зодчества в 19 — нач. 20 вв. сохранились многие исторически сложившиеся и закрепленные этнич. традицией особенности, выделявшие жилище той или иной местности по материалу и строительной технике, по высотности, планировке, внутр. обстановке, застройке усадьбы, внеш. и внутр. убранству домов. Жилище не было однородным и в связи с имуществ. расслоением. Довольно сильно варьировало рус. традиционное жилище по высоте, определявшейся гл. обр. степенью приподнятости пола над поверхностью земли. Различия между жилищем, приподнятым на подклете, и жилищем без подклета (во многих их вариантах) связывают с особенностями природных условий разных р-нов и с формированием в древности (8—13 вв.) на этих пространствах жилища двух отд. зон: наземного в лесной зоне и земляночного типа — в степной.

Масленичные песни.

Самыми высокими были северорус. дома, распространённые в Архангельской, Олонецкой, Вологодской, на севере Тверской, Ярославской, Костромской губ., а также в Пермской и Вятской. Традиц. жилище рус. Севера сложилось в условиях сурового климата, продолжительных и снежных зим, обилия леса. Наиболее типичными для него были большие рубленые постройки, объединявшие по возможности жилые и хоз. помещения под одной крышей. Двор делался двухъярусным. Он вплотную примыкал к жилью, чаще всего сзади (т. н. однорядная связь двора с домом) и имел пологий въезд на верх, ярус. Крыши преобладали двускатные, реже встречались четырёхскатные («костром»), распространённые более в городах. Покрывали их преимущественно деревом (тёсом, дранкой, реже соломой). Старой конструкцией покрытия здесь была «самцовая», к-рую часто имели также и хоз. постройки. Она хорошо предохраняла от ветров. Основу конструкции составляли укорачивающиеся кверху брёвна торцовых фронтонов, являющихся продолжением стен. В кон. 19 — нач. 20 вв. самцовые кровли быстро вытеснялись стропильными. Отличительной особенностью арх. облика традиц. севернорус. жилища 19 — нач. 20 вв. является законченность и выразительность пластических форм и обилие резьбы, плоской геометрич. (с невысоким рельефом) и прорезной.

Изба отапливалась рус. печью, к-рая занимала левый или правый угол у входа и была обращена устьем к противоположной (лицевой) стене. Эта планировка известна как северно-среднерусская. Среднерус. жилище характеризуется меньшими размерами и более низким подклетом по сравнению с северным. Оно господствовало почти во всём Поволжье, в Моск. губернии, на севере Рязанской, а также наряду с др. типами бытовало в Пермской, Вятской, Новгородской, Смоленской, Калужской. Двор, так же как и на севере, плотно примыкал к дому и сообщался с избой через сени, но не составлял с ним единого целого: он был сравнительно низким и ставился под отд. крышей. Крыши были двускатные (как на севере) или четырёхскатные (как на юге), деревянные или соломенные. У зажиточных крестьян, как и в городах, дома строились под жел. крышами. Встречались и старые конструкции крыши: двускатные «самцовая» и четырёхскатная «костром». Бани встречались неравномерно. С развитием товарно-денежных отношений большое распространение в этом районе получили дома с прирубом, т. е. с пристройкой, расширявшей жилую площадь традиц. избы. Дома в среднерус. селениях, как и в северных, чаще всего располагались перпендикулярно к улице, но крупные крестовики, дома-связи ставились параллельно улице. Фасады домов украшались резьбой. Она отличалась большим разнообразием локальных вариантов. Особо выделялась резьба, распространившаяся во 2-й пол. 19 в. в приволжских районах — «корабельная резь» с характерным высоким рельефом и сложным сочным рисунком, иногда ещё и окрашенным в разные цвета. В кон. 19 в., и особенно в нач. 20 в. пришла новая пропильная резьба, выполнявшаяся с помощью лобзика. В связи с быстрым ростом промышленности и развитием гор. образа жизни жилище среднерус. полосы быстро менялось и оказывало значительное влияние на рус. жилище др. р-нов.

Южнорус. традиц. жилище издавна сложилось как наземное и во 2-й пол. 19 в. бытовало ещё без подклета с деревянным, чаще глинобитным полом. Господствовавшей формой крыши была четырёхскатная соломенная. Старинные крыши «костром» и «на сохах» с «ключами» к нач. 20 в. почти вытеснились стропильной. Дома снаружи в юго-зап. р-нах, части Курской и Орловской губерний обмазывали глиной и белили. Они напоминали распространённые на Украине хаты. Наряду со срубным бытовало кирпичное, саманное, турлучное жилище, особенно в степных р-нах. Дома (двухкамерные, трёхкамерные) выходили на улицу продольной стороной, дворы были открытые и полузакрытые «круглые» (со связанными, а на самом юге — с несвязанными между собой надворными постройками) и огораживались плетнем. Внутр. планировка жилища, т. н. южнорусская, была различна на востоке и на западе: печь, стоявшая у длинной задней стены, противоположной передней фасадной, в вост. варианте (в Воронежской, Тамбовской и на юге Рязанской губ.) была направлена устьем к двери в узкой боковой стене дома, в западном же (Калужская, Орловская, Курская и юго-запад Рязанской губ.) — к окнам в длинной передней стене, выходившей на улицу.На терр. казачьих р-нов Дона, Кубани, Терека, Нижней Волги прослеживались традиции как низкого поземного двух- и трёхкамерного жилища под четырёхскатной крышей, так и более обширного и высокого, рубленного из пластин или брусьев дома продолговатой или почти квадратной формы («круглый») с несколькими сообщающимися комнатами и с галереей снаружи. На внутр. убранство жилища терских казаков оказали влияние длительные взаимосвязи их с Кавказ, народами. Повсеместно во всем этом районе был распространён открытый двор, чаще всего с несвязанными между собой хоз. постройками. Характерной особенностью юж. усадьбы было наличие летней печи, которую ставили во дворе, а чаще — в саду.

Хохломская роспись.

На большей части терр. Сибири, в лесной и лесостепной части господствовало жилище, сходное с северо- и среднерусским. Бревенчатые дома на довольно высоком подклете соединялись с крытым двором. У богатых хозяев юго-зап. Сибири встречались и двухэтажные большие дома. Наиболее распространены были двух- и трёхкамерные дома, но постепенно появляются здесь также и пятистенки, крестовики, двойные избы, «круглые» многокомнатные дома. В безлесных р-нах Алтая преобладали дома на низком подклете и без него с деревянным или глинобитным полом. Здесь дома строили не столько из дерева, сколько из глино-соломенной смеси и турлучные. В тундре дома сооружали из бревен, но для сохранения тепла делали их меньших размеров с маленькими окнами и низкими дверями и несколько углубляли их в землю. Изменения рус. сиб. жилища, как и европейского, в нач. 20 в. шли по линии усиления капитальности построек, увеличения числа комнат, выделения парадных помещений, увеличения числа надворных построек и их дифференциации. Для внутр. планировки сиб. жилища наиболее характерна северно-среднерусская и западнорусская. В нек-рых р-нах Сибири расписывали стены, печи, «полати», преимущественно яркими и сочными поли-хромными растительными узорами. Были р-ны, где дома раскрашивались по деревянной поверхности и снаружи. В целом традиц. жилище Р. Сибири имело тот же характер, что и в европ. части России, хотя в нём наблюдались и многие специф. черты.

Для всех вариантов рус. традиц. жилища был характерен единый принцип внутр. его орг-ции и функц. распределения. Гл. было положение печи. Угол по диагонали от неё считался «красным», наиболее почётным. Здесь висели иконы, располагался стол, за к-рым семья принимала пищу. Место у печи предназначалось для стряпни; у входной двери на конике (неподвижной лавке) мужчины располагались со своей работой (шорничали, плели лапти); у окон, близ стола, на зиму ставили ткацкий стан; здесь же на лавке, расположенной вдоль стены, пряли. Спали на полатях (дощатый настил под потолком между печью и противоположной стеной), на голбце или каржине (дощатый примост у печи, с лазом в подполье).

Плетение кружева коклюшками.

Мебель — стол, неподвижные лавки, скамьи, полки — изготовлялась сразу же при постройке дома. В кон. 19 — нач. 20 вв. развилась тенденция разделять единое пространство избы или хаты на комнаты с помощью занавесок и дощатых перегородок. Стала отделяться кухня, затем «зал» или «передняя» комната и спальня. Появились и новая гор. мебель, зеркала и другие предметы убранства, к-рые со временем также изменялись.

Гор. жилище в большинстве случаев развивалось также на традиц. основе, хотя и под воздействием проф. типовых проектов. Четырёхстенный дом, трёхкамерная связь, пятистенок были основными его типами. Строительная техника, отделка дома, общий облик жилища во многом сохраняли региональные черты. Но в условиях города сложился и стал традиц. тип многокомнатного жилого дома с внутр. коридором, куда выходило большинство помещений, расположенных по периметру здания, часто соединённых между собой дверьми и образующих как бы анфиладу комнат. Он широко бытовал в разл. вариантах как среди зажиточных, так и ср. слоев гор. общества.

Совр. жилище Р. по сравнению с прошлым сильно изменилось. Однако и теперь этнич. особенности нар. зодчества сохраняются (особенно в сёлах и в инд. жилой застройке городов) в материале, в особенностях конструктивных решений, в высотности, в характере декора, в нек-рых чертах внутр. планировки, убранства комнат. Большую роль в убранстве жилища играют произв. нар. прикладного иск-ва: стенная роспись (в юж. р-нах на Алтае, в Забайкалье), вышивки (расшитые полотенца, подзоры), резная и расписная домашняя утварь, узорное тканьё (полотенца, покрывала, половики) и т. п. В совр. квартирах гор. жителей также можно найти традиц. черты — чаще в убранстве и в функц. назначении отд. зон.

Донце городецкой прялки (резьба, инкрустация морёным дубом, подкраска).

Одежда. В 19 — нач. 20 вв. одежда Р. была очень неоднородной. Костюм дворянства с начала 18 в. под влиянием реформ Петра I сильно отошёл от нар. традиций и изготовлялся преимущественно по западноевроп. образцам. Верхушка и средние слои горожан в одежде, как и во всём быту, в силу своих возможностей старались подражать дворянству. В провинц. городах мн. мужчины и женщины из купеческой среды ещё в сер. 19 в. носили старую рус. одежду. Особая приверженность старым образцам одежды наблюдалась у старообрядческого нас. Осн. масса гор. жителей (рабочие, мелкое и среднее мещанство, разночинная интеллигенция) в зависимости от благосостояния и социальной ориентации носила (в разных вариантах) так называемый гор. костюм, являвшийся простонародной разновидностью общеевроп. с вкраплением в него элементов традиц. крест, костюма. Под влиянием новых веяний рус. нац. костюм быстро менялся — терял многие свои локальные черты, отражавшие его этнич. специфику и восходившие порой к временам глубокой древности, превращался в более однообразный, чем прежде. Он включал в себя новые, менее варьировавшие формы, к-рые становились общераспространёнными.

Однако в целом традиц. особенности рус. нац. костюма были относительно устойчивы и ещё к кон. 19 — нач. 20 вв. отчётливо прослеживались во мн. локальных вариантах. Процесс нивелировки и выработки обще-нац. форм раньше и в большей степени затронул муж. одежду. У Р. мужчины почти повсеместно носили прямые туникообразные, а затем и выкройные рубашки-косоворотки (с воротником или без него), с разрезом ворота сбоку (обычно слева), выпущенные поверх нешироких штанов (порты) и подпоясанные поясом. Считается, что рубаха-косоворотка распространилась у Р. в послемонг. время (не ранее 15 в.), вытеснив более старый вид рубахи — туникообразной с разрезом ворота посередине груди, к-рая в 19 в. составляла основу муж. костюма украинцев и белорусов. Подобная рубашка среди Р. широко бытовала лишь у разл. групп казачества. Рубахи и штаны у преобладающей массы крестьянства были и нательной и выходной одеждой. Разделение одежды на бельё и верхнюю стало развиваться лишь в кон. 19 — нач. 20 вв. В это же время ещё сохранялся в глухих местах древний обычай, когда мальчик ходил в одной длинной рубахе (примерно чуть ниже колен), подпоясанной поясом, до самой своей свадьбы.

Резной валек с подкраской.

В качестве верх, одежды были известны разнообразные кафтаны с клиньями по бокам, запахивающиеся глубоко на левую сторону («сермяги», «зипуны»). Эта одежда имела множество вариантов. Шили её из грубого домотканого сукна, но с распространением пром. товаров — также и из фабричных тканей, несколько меняя крой и отделку. У зажиточных крестьян и в купеческой среде в кон. 19 в. распространилась кафтанообразная поддёвка со сборами сзади. Поддёвка вместе с косовороткой и брюками, заправленными в сапоги, в 1890—1900-е гг. была в моде среди разночинной интеллигенции как русский костюм.

В деревне был распространен и др. вид самодельной суконной одежды — длинный прямоспинный, расширяющийся книзу халат (армяк, азям). Зимой носили овчинные шубы, полушубки и длинные тулупы, подпоясанные яркими кушаками. Верх, одежда казаков развивалась под сильным влиянием одежды соседних народов (черкеска, бурка, бешмет). Сходной с мужской была верхняя одежда женщин.

Шапки преобладали валеные из шерсти. Наиболее распространенной была высокая почти цилиндрич. коричневая шапка «грешневик», изготовлявшаяся ремесленниками. В западнорус. губерниях носили ещё старинную полусфе-рич. «валенку». Зимой ходили в овчинных шапках разных фасонов (треухи, малахаи, кубанки, папахи). У казаков меховые шапки (кубанки, папахи) служили головным убором и летом, и зимой. В кон. 19 в. повсеместно распространились матерчатый картузы с козырьком.

Городецкая резьба с изображением райской птицы.

Наиболее распространённым видом жен. и муж. обуви были лыковые лапти и в меньшей степени примитивные поршни (или морши) из 1—2 кусков сыромятной кожи. Эта обувь считается специфически крестьянской. Во 2-й пол. 19 в. — нач. 20 в. лапти были осн. обувью бедняков, а также служили рабочей обувью, но в южнорус. р-нах их надевали и на праздники. Казачьи р-ны и Сибирь лаптей не знали. Лапти имели несколько вариантов, но наиболее распространёнными были т. н. русские или московские лапти из липового лыка с закруглёнными головками, выполненные косым плетением. Их носили с суконными или холстинными онучами и привязывали к ногам тканными в виде тесьмы или верёвочными оборами. Ременные оборы применяли пастухи, сплавщики. Праздничной обувью у крестьян служили сапоги. Женщины надевали т. н. коты в виде тяжёлых кожаных галош. Их надевали на чулки, к-рые (с пяткой или без пятки) вязали на продажу ремесленники. Рус. сапоги шили из юфти с пришивным голенищем или цельные — вытяжные. В качестве рабочей обуви кое-где носили и поршни, сделанные из целого куска сыромятной кожи.

Зимней обувью служили валенки из овечьей шерсти. Валенки с пришитым суконным голенищем были известны Р. с древности. Валенки, или пимы, в виде твёрдого сапога широко распространились с нач. 19 в. из Нижегородской губ., где их впервые начали валять.

Резная горка. Городецкий краеведческий музей.

Женская традиц. одежда значительно дольше сохраняла местные особенности. Главные различия заключались в особенностях севернорус. и южнорус. костюма. Выделялась в ряде случаев одежда нек-рых др. групп Р. Осн. часть жен. костюма составляла длинная рубашка из белого холста, рукава к-рой имели особые вставки на плечах (поли-ки), а ворот собирался в сборку. Поверх рубахи на севере носили сарафан (длинная плечевая безрукавная одежда), к-рый подпоясывали тканым поясом. Сарафаном в 14 в. называли особый вид муж. верх, одежды. Позже так стали называть жен. одежду, получившую у Р. широкое развитие и известную наряду с мужской рубахой-косовороткой. Сарафаны были разнообразны по покрою, ткани и расцветке. Некоторые из них, как, напр., шерстяной шушун, или сук-ман, с цельным передним полотнищем, встречавшийся в северных, реже в южнорус. губерниях, восходят к глубокой старине. Другие появились сравнительно поздно, напр. т. н. круглый или московский, сборчатый сарафан на лямках. Особенно широко он бытовал в Центр. России, вытесняя всё более косо-клинный. С сарафаном замужние женщины по праздникам носили разл. кокошники, венцы — твёрдые головные уборы, богато украшенные вышивкой, парчей, жемчугом. Из жемчуга на севере и в центр, губерниях низали и серьги (пясы) в виде желудей или кисти винограда, а также ожерелья. Жен. костюм с сарафаном и кокошником или кикой в 16—17 вв. был в употреблении и у знатных. В будни на голове носили повойник (небольшую шапочку с завязками) и платок. Древний обычай прятать замужним женщинам волосы держался в быту долго, особенно среди крестьян и гор. простонародья. Девичий головной убор отличался от женского тем, что верх головы оставлялся открытым. Он повсеместно имел вид тканьевой полоски или ленты, повязанной вокруг головы. Волосы девушки заплетали в косу и украшали её лентами и нарядными косниками. Невесты под венец шли, согласно очень древнему обычаю, с распущенными волосами.

Севернорус. костюму были свойственны вышитые украшения, колорит которых отличался сдержанностью, сочетанием белого цвета с красным с добавлением синих, зелёных, жёлтых вкраплин. Южнорусский женский костюм состоял из длинной холщовой рубахи с косыми или с прямыми поликами, подпоясанной тканым поясом, и понёвы из клетчатой шерстяной ткани, обычно изготовленной самими крестьянами. Понёва, как и родственные ей виды шерстяной несшитой или не до конца сшитой поясной одежды слав, народов (укр. дерга, запаска, болг. престилка), принадлежит, вероятно, к архаическим формам одежды. Девушкам до тех пор, пока они не станут невестами, понёву носить не полагалось. Спереди поверх рубахи и понёвы надевали запан — передник. Замужние женщины носили сложный, т. н. кичкообразный головной убор (сороку), состоявший из нескольких частей и нередко имевший форму рогов (также, по-видимому, по происхождению чрезвычайно древний). Этот головной убор имел множество вариантов. Шею, грудь украшали ожерельями, повязками, цепочками (гайтами), в т. ч. из разноцветного бисера.

Городецкая прялка «Всадники у древа жизни». Мастер С. Коновалов. 19 в.

Традиц. южнорус. костюм был очень красочным. В нём сочетались украшения различных видов: тканые, вышитые, нашивные, бисерные. Все убранство отличалось яркой полихромно-стью, интенсивностью колорита, плотным заполнением фона геометрич. узорами. Западнорус. костюм включал в свой состав полотенчатый головной убор, особого вида понёву или полосатую юбку (андарак). По общему типу, некрым деталям, по преобладающей расцветке (более светлой) и характеру орнамента он сближался с одеждой украинцев и особенно белорусов. По обуви жители западнорус. губерний отличались тем, что носили прямого плетения лапти т. н. белорус, типа и шерстяные оборы — чёрные в будни и красные в праздники. Старинный костюм сибиряков-старожилов в целом напоминал севернорус. традиц. костюм, что согласуется с первоначальным направлением заселения русскими Сибири. Со 2-й пол. 19 в. переселенцы из южнорус. губерний принесли с собой и нек-рые особенности своей одежды.

Мочесник. Роспись. 19 в.

В настоящее время рус. традиц. костюм, более всего женский, продолжает бытовать лишь в немногих р-нах центрально-чернозёмной полосы (напр., в нек-рых р-нах Рязанской, Курской, Белгородской областей), Севера и Сибири (напр., в Забайкалье). В большинстве случаев он сохраняется как праздничная одежда старшего поколения, реже — как наряд для праздничных гуляний девушек, а иногда и как свадебный костюм невесты. Архаические формы традиц. одежды удерживаются нередко в похоронной одежде стариков.

Пища и утварь. Пища Р. в 19 — нач. 20 вв. продолжала стойко сохранять традиц. особенности. Для рус. кухни с древнейших времён было характерно использование широкого круга пищ. продуктов и разнообразие способов приготовления блюд. Ведущее место в пище занимали хлебные, мучные и крупяные блюда. Особенно важная роль принадлежала хлебу и хлебным изделиям, составлявшим по существу основу питания большей части нас. в течение всего года. Большие круглые хлеба делали из кислого теста и выпекали в рус. печи на поду, реже пользовались метал, (круглыми и четырёхугольными) формами. Преобладал чёрный хлеб из ржаной муки. Кроме хлеба, из кислого теста пекли пироги с различными начинками, лепёшки, оладьи, блины. В севернорус. губерниях, в При-уралье и в Сибири любимым видом пирогов были открытые шаньги. Среди населения ср. и южнорус. полосы в праздничном быту были обязательны пироги без начинки, испечённые из лучшей муки, а иногда и со сдобой. Особенно большое значение у Р. имели блины (вероятно, очень древнее кушанье). В повседневном быту они часто заменяли хлеб. Хлеб ели в будни и в праздники при каждой трапезе и почти с каждым блюдом. К нему и в городе и в селе сложилось уважительное и даже почтительное отношение, как олицетворению человеч. труда. Исстари у Р. было в употреблении и овсяное толокно, которое более или менее густо разводили водой, квасом или молоком. В состав традиц. рус. блюд входили также кисели, сваренные из заквашенного отстоя муки — овсяный или ржаной; делали также пресный гороховый кисель. Кисели входили как в повседневный, так и в обрядовый стол.

Донце прялки. Роспись 19 в.

Из крупы варили жидкие блюда — похлёбки. На севере и особенно в При-уралье были распространены «толстые щи» из ячневой крупы с мучной заправкой, на юге — пшённый кулеш. В юж. части Сибири и в Ср. Азии среди Р. от местного нас. распространился рис. Покупной рис в кон. 19 в. стал проникать в питание широких слоев горожан, а затем и крестьян др. р-нов России. В Приамурье рус. переселенцы потребляли буду — маньчжурское пшено. Каши ели почти ежедневно. Повсеместно была известна кутья из недроблёных зёрен пшеницы, ячменя, позже — риса. Её готовили для поминок, раздавали при похоронах. Кутью заправляли мёдом или медовой водой — «сытой».

Из муки и солода (пшеничного, ячменного) варили хлебный квас, к-рый был повседневным и праздничным напитком Р., а также служил основой для холодных похлёбок (окрошек), а иногда и тюрь. У Р. в сев. и ср. полосе к праздникам было принято варить хмельное пиво. В 19 в. местами в Сев. и Центр, зонах сохранялась ещё древняя традиция общественного (общинного, «братчинного») пивоварения.

Декоративная тарелка «Чаепитие». Городецкая роспись. Мастер А. Соколова.

Набор потребляемых овощей, как и само огородничество, поставляющее их, имели зональные особенности. Из овощей особенно много ели капусты — свежей, а в течение большей части года — квашеной, к-рую в большом количестве заготовляли осенью. Из капусты варили щи. Они вместе с кашей на большей части терр. страны символизировали традиц. русскую трапезу. Существовало множество рецептов приготовления щей: кислые, свежие, суточные, постные, скоромные, щи с крупой и без неё, из щавеля со снетками и др. На севере долгое время важнейшей составной частью традиц. питания, особенно у крестьян, была репа, а также брюква. Её ели в виде похлёбки (репица) и пареную. Парили и морковь и свеклу (паренки). Но постепенно репу вытеснил картофель.

За сравнительно недолгий срок на Руси возникло и распространилось множество способов приготовления картофеля [вареный, жареный, толчёный, битый (в виде густого киселя) и как заправка супов, окрошек, начинок и т. п.]. Варенный в кожуре картофель с солёными огурцами или квашеной капустой стал почти ежедневным блюдом для широких слоев рус. нас. в сёлах и городах. Земледелие давало также такой важный продукт, как растительное («постное») масло, к-рому из-за многочисленных постов и сравнительной дешевизны принадлежала выдающаяся роль в пищевом рационе Р. В сев. и ср. полосах России это было преимущественно льняное масло, в южной — конопляное, а позже — подсолнечное, к-рое с сер. 19 в. быстро вытеснило др. виды растительного масла.

Художественное панно «Звонкая масленица». Мастер В. Черткова.

Потребление мяса было ограничено не только слабым развитием жив-ва, недостатком средств у большинства крест, и гор. нас., но и длительными постами и еженедельными постными днями, к-рые вместе составляли около половины дней в году. Однако мясная еда также была исконной для Р. В народе было разработано множество традиц. рецептов, имевших широкое или узкое местное распространение: засолка, копчение, вяление мяса; использование жира, голья, крови, изготовление мясных похлёбок, жаркого, запечённых блюд, мясных пирогов, студня и т. п. Мясо шло в пищу в свежем виде (в Сибири также в замороженном), но большую часть года — в солёном (солонина). Из свинины делали т. н. ветчину — окорока, лопатки, а также мякоть вместе с салом, снятую с костей и засоленную в бочках и затем просушенную на воздухе. В юж. губерниях, как и у украинцев и белорусов, делали домашнюю колбасу. Жир перетапливался и шёл на приправу различных кушаний.

Большим подспорьем в пище была рыба. Она заменяла мясо во время постов, так как считалась полупостной. Из традиц. напитков бытовали хлебный квас и пиво. Квас делали также из свёклы, особенно из сахарной (на юге), и из груш. Из мёда готовили горячий (сбитень) напиток с пряностями, к-рым торговали на улицах в городах и на сел. ярмарках. Кое-где варили лёгкое пиво на меду — медовуху. На праздничный стол подавали алкогольные напитки: водку, а также разнообразные настойки и наливки. Из сухих фруктов варили взвар. В 19 в. в Европ. части России и несколько ранее в Сибири в обиход Р. вошёл чай. Чай заваривали байховый, гл. обр. китайский. Самовар и чайная посуда у простонародья считались признаком обеспеченности. Пили чай с саха- ром, больше — вприкуску, с мёдом, вареньем. У Р., соседствующих с монг. и тюрк, народами, существовал обычай пить чай, приправленный мукой, солью, жиром.

Бурачок росписной. Мастер И. И. Сундуков. Семёновский музей кустарно-художественных промыслов.

Пищу в семьях готовили гл. обр. утром на целый день. Рус. печь позволяла держать долгое время пищу тёплой. В экстренных случаях разводили огонь на «шестке», или «загнетке» рус. печи и готовили на тагане. Варили пищу в горшке характерной для него формы (с узким дном и сильно выдающимися боками). Ставили горшок в печь и вынимали из неё с помощью ухвата (сев. и центр, часть России), рогачом (юж. часть). Ухват, сковородник (ча-пельник), насаженные на длинные черенки, а также кочерга для загреба-ния углей всегда стояли у печи. Горшки были гончарные, но в 19 в. пользовались и метал, горшком (чугунок). Для жарения и запекания применяли плоские сковороды — металлические и гончарные (латки). На севере в лесистых местах в качестве столовой посуды чаще употреблялись деревянные миски, выточенные на токарном станке. Ели вырезанными из дерева ложками. Точёные токарные изделия (миски, чашки) особенно распространились в нач. 20 в. Они заменяли старинные долблёные ёмкости, хотя ещё бытовали долблёные квашни, солонки, корытца для теста, для рубки капусты и т. п. Многочисленна и разнообразна была бондарная посуда. В х-ве крестьян и горожан пользовались плетёной и берестяной посудой. Стеклянной посуды в обиходе было сравнительно мало. Применялась она чаще всего в зажиточной среде. По мере развития товарно-денежных отношений расширялось и своего рода общ. питание. К нему относят разнообразную уличную торговлю, особенно в городах: трактиры, чайные, буфеты, кухмистерские, а также рестораны. В большинстве из них подавалась традиц. пища.

Декоративная тарелка. Хохломская роспись. Мастер Семинская.

Семья и семейные обряды. Для семейного строя Р. характерно длительное сохранение большесемейных патриархальных традиций. Большая или неразделенная семья у Р. объединяла несколько семейных пар, находившихся в прямом и боковом родстве. Её отмечало совместное владение имуществом, ведение общего х-ва, общие жилище и стол. Во главе такой семьи стоял старший мужчина. Глубокие изменения в ней под влиянием развития товарно-денежных отношений происходили ещё в 18 в., вызывая её дробление и образование малых семей как самостоятельных единиц. Однако Р., подобно белорусам, в силу некоторых объективных условий удержали эту форму семьи в своем быту до 20 в., в нек-рых р-нах вплоть до образования колхозов в 1930-х гг. Осн. формой семьи была семья малая, состоящая из двух поколений: родителей и их детей. Малая семья, известная ещё со времени Древней Руси, уже к периоду позднего феодализма у Р. была преобладающей.

Поставок. Хохломская роспись. Семёновский музей кустарно-художественных промыслов.

Из семейных обрядов наибольшее развитие у Р. получили свадебные. При заключении брака, как правило, обязательным было венчание, оформлявшее брак официально («законный брак»). Исключение составляли т. н. браки сводные, чаще всего у старообрядцев-беспоповцев и нек-рых сектантов. В брак в кон. 19 в. вступали мужчины в 24—25 лет (после службы в армии), женщины — между 18 и 22 годами. На севере наблюдались сравнительно поздние браки, на юге и востоке — более ранние. Не полагалось вступать в брак с родственниками (по прямой линии — до 8-го колена, по боковой — до 4-го), а также с кумовьями и их потомством, с крестными и крестниками. Браки заключались по старшинству. Наиболее выраженными были различия между севернорус. и среднерус. свадьбой и южнорусской.

Свадебный обряд начинался со сватовства. После сватания обе стороны ещё могли отказаться от брака, но после сговора и рукобития или городской помолвки это было недопустимым. У Р. по сравнению с др. восточнослав. народами значительно большее развитие на предсвадебном этапе получил девичник, устраивавшийся накануне свадьбы у невесты. Невеста в кругу подруг прощалась со своей девичьей волей, на севере — красной красотой, к-рую чаще всего символизировала лента, венок или головная повязка (девичий головной убор), реже — елочка. На юге такую же роль играла наряженная ветка. Заплетали свадебный венок. Особенно развернутым, поэтичным, полным драматизма этот обряд был в севернорус. губерниях. Здесь же долго сохранялся и обычай предсвадебного мытья невесты в бане и обрядовые причитания невесты (отбивание зорь).

Полотенце. Вышивка и строчка.

Церемонии свадебного дня по составу, характеру выполнения и сопровождающему фольклору отличались множеством локальных вариантов. Кроме того, между южнорус. и северносредне-рус. свадьбой наблюдались структурные различия. В юж. варианте, который ещё встречался в кон. 19 — нач. 20 вв. вдень свадьбы свадебный поезд жениха заезжал за невестой для совершения церковного обряда бракосочетания — венчания, после чего обе стороны разъезжались по своим домам. Ближе к вечеру партия жениха вновь приезжала за невестой. Здесь до или после венца проводился ряд обрядов санкционирующего характера. Затем свадьба переносилась в дом молодого. На севере и в ср. России молодые после венчания отправлялись прямо в дом молодого, где и совершались все санкционирующие и приобщающие обряды, постельный обряд, а иногда и обряд окручивания, т. е. надевания на молодую головного убора замужней женщины.

Одной из характерных черт было участие в свадьбе широкого круга родственников, соседей, односельчан. Свадебные гости, как правило, принимали на себя и некоторую долю расходов, участвуя в многочисленных одариваниях, откупах, приготовлении каравая, а иногда и устройстве праздничного стола. В последние годы стал чаще выполняться обряд церковного венчания, к-рый за годы советской власти постепенно почти совсем выпал из свадьбы.

Плащаница. Золотое шитьё.

Общественный быт. Общинные традиции продолжали сохраняться в быту и тогда, когда община под влиянием социально-экономич. дифференциации постепенно теряла своё единство. Законодательную роль в общ. жизни деревни играл сход. До самой Окт. революции (и даже в первое десятилетие после неё) собирались сел. сходы — собрания глав семей, решавшие важнейшие дела. Деятельность сел. и гор. сходов была разнообразной. Здесь принимались решения, касающиеся землеустройства, распределения угодий, уплаты налогов, раскладки повинностей, сбора денежных средств на мирские дела, выдвижения рекрутов в армию. На сходе происходили выборы на общ. должности старшин, сотников, десятников, сборщиков, разбирались жалобы крестьян, вершился суд и многое другое. Большое влияние на решения схода оказывало мнение стариков и выборных «начальников», а также инициативных крестьян, умевших хорошо говорить (крикунов).

В некоторых местах, особенно отдалённых и глухих, в кон. 19 — нач. 20 вв. ещё практиковались традиц. коллективные работы, ведущие своё начало с отдалённых времён. Напр., всем селом ловили рыбу загоном (сев. губернии, Подонье), белковали (охотились на белок) или шишковали (собирали кедровые орехи). Наиболее распространённым видом традиц. коллективных работ были помочи — трудовая соседская помощь в случае срочных и тяжёлых работ (при постройке дома, ремонте двора и др.). Этот обычай был особенно развит по отношению к сиротам, погорельцам и т. п. Для безвозмездной работы сходились родственники, соседи, односельчане. Помочи обычно заканчивались угощением и весельем. Особенно охотно ходили к тем, кто хорошо угощал. Проводились и другие совместные работы с участием молодёжи: обработка льна, рубка капусты на зиму и др.

Полотенца. Вышивка и строчка. 20 в.

На обществ, жизнь села и города большое влияние оказывала церковь — для подавляющего большинства нас. — православная. Религиозно-бытовой регламент, касавшийся самых различных сторон жизни, был своего рода законом общ. и личного поведения людей. Чередование труда и отдыха, формы и характер проведения досуга во многом определялись датами религ. календаря, обязательного для всех. Выполнение религ. предписаний в дом. быту определялось не только чувством верующего («страхом божиим»), но и контролем семьи, особенно старшего поколения, следившего за соблюдением подобающего отношения к иконам, постам, молитвам и т. п. Основу религ.-общ. жизни составляли посещения церкви, приём священника с клиром, делающего обход своего прихода с молебствием 4 раза в год, большие крестные ходы, которые устанавливались по разным поводам, связанным с историей данной местности или всей страны (избавление от эпидемии, падежа скота, в честь победы в Отечественной войне 1812) или были эпизодическими (моление о дожде во время засухи).

Велико было эмоц. воздействие церкви на народ. Через церк. культуру (архитектура, иконопись и прикладное искусство, духовное пение) крестьяне и горожане соприкасались с высокой эстетикой. Особая роль принадлежала церкви и как месту встреч и общения. Церк. площадь в праздники становилась местом гуляния. Особый специф. быт складывался в большие религ. праздники там, где были монастыри, «святые места», храмы с чудотворными иконами. Сюда стекались паломники из ближних и дальних мест.

Кувшин квасник. Народная керамика с городецкой росписью.

В нач. 20 в. при церкви стали активно образовываться религ. братства, носившие имена святых. Они занимались распространением религиозно-просветительной лит-ры, чтением лекций, орг-цией крестных ходов, благотворительных дел. Церковь уделяла внимание и культурному просвещению, участвовала в устройстве вечеров, чтений, научно-популярных лекций с «туманными картинками» и т. п. Большое число любителей пения привлекали церковные хоры, с к-рыми работали опытные регенты.

Общ. жизнь, связанная с нар. календарной обрядностью, проявлялась гл. обр. в совместных гуляниях и праздничных развлечениях. Рождественсконовогодний цикл обрядов, связанных с зимним солнцеворотом, назывался святками. Множество обрядов и обычаев на святки было направлено на обеспечение плодородия и всяческого благополучия в новом году. Широкое распространение имело рождественское и новогоднее колядование, известное также др. слав, и неслав, народам Европы. Молодые люди весёлой гурьбой обходили дома с пожеланиями хозяевам всяческого благополучия и получали за это вознаграждение, более всего съестными припасами. Колядовщикам давали кутью, спец. печенье, козули или коровушки, пироги. С Нового года до Крещенья гадали. Гадание рано утратило свое ритуальное значение и служило молодёжным развлечением. Гадали преимущественно девушки о своем будущем замужестве. Особенно выделялись у Р. крещенские гадания с подблюдными песнями. Много веселья доставляли ряженые. Цикл заканчивался Крещением, обрядность к-рого сформировалась под сильным воздействием православной церкви. Главным моментом был крестный ход на Иордань — специально оформленную прорубь на местном водоёме — за святой водой. При этом некоторые мужчины купались в ледяной воде. Первым праздником весеннего цикла была масленица — неделя перед длительным постом, предшествовавшим Пасхе. Масленичное гуляние носило в целом разгульный характер и сохраняло в своем составе многие элементы очень древних обрядов, связанных в прошлом с культом плодородия и культом предков. Обязательной для этого праздника была обильная жирная еда. Атрибутом масленицы стали блины, хотя само по себе это архаическое блюдо не имело ритуальной функции (исследователи считают, что блины, связанные с похоронной обрядностью, сравнительно поздно присоединились к масленице; тем не менее в 19—20 вв. блины у Р. были типично масленичным угощением). Самой любимой масленичной забавой было катание с гор. Катались на салазках, на ледниках, на санях, на бревнах, сколоченных в виде плота.

Сосуд для сбивания масла.

На масленицу полагалось ходить друг к другу в гости — «перегащиваться»; обязательным было посещение зятя с женой тещи и тестя — ходили на блины. В городах устраивали балы, ходили в театр. Масленичной забавой считались игры в снежки, игра «взятие снежного городка», долго сохранявшаяся в Сибири.

Об обряде встречи весны у Р. напоминали «жаворонки», испечённые из теста булочки в виде птички, с к-рыми 9-го марта (день сорока мучеников по христ. календарю) дети бегали по улице и выкрикивали коротенькие стишки о весне. 23-го апреля (день Св. Георгия) при первом выгоне скота проводились некоторые обрядовые действия — обереги, например окуривание стада. Но в целом после масленицы общ. жизнь замирала и вновь оживлялась с Пасхи. Пасхальную неделю молодёжь проводила на улице. Наиболее характерными были массовые игры с ярко выраженным спортивным элементом (городки, лапта). Широко бытовали качели. Женщины и дети любили игры в крашеные яйца. Яйца разбивали друг о друга, катали с горки или по спец. лотку, ими также обменивались при «христосовании», их дарили в подарок. В нек-рых местах ещё и в конце 19 в. водили хороводы.

Кувшин-шутиха («Напейся и не облейгя»).

Весенний цикл обрядов и праздников заканчивался Троицей (50-й день от Пасхи), к-рая знаменовала также переход к лету. Из всех вост. славян троицкая обрядность и праздничность наибольшее развитие получила у Р. На Троицу гуляли в лугах и лесах. Украшали церкви и дома молодой растительностью, берёзками. Осн. исполнителями обрядовых действий были девушки и женщины. В кон. 19 в. ещё встречалось бытование старинного жен. праздника «семика», к-рый приходился на четверг перед Троицей и отмечался пирушкой. Особыми были на Троицу обряды с берёзкой, к-рую прославляли в песнях. Молодую берёзку иногда приносили в деревню, ходили с ней, а потом разламывали или бросали в воду. Кое-где до нач. 20 в. сохранялся обряд кумления девушек с поцелуями через венок. Такое своеобразное «побратимство» рассматривалось как духовное родство. Летняя купальская обрядность не была столь выразительна у Р. Она заключалась в молодёжных гуляниях с зажиганием костров, игр в обливание водой, иногда с ней были связаны игры в похороны Костромы или кукушки, являвшимися отголосками когда-то бытовавших обрядов. На Купалу собирали целебные травы.

Летние праздники и молодёжные гуляния заканчивались на Петров день (29 июня ст. ст.). В предпраздничную ночь молодёжь гуляла до рассвета — «встречали солнце». Принято было собирать всё, что не прибрано, озорничать. Многие шумели, пели, били в печные заслонки и т. п. Ко многим календарным праздникам приурочивались ярмарки; особенно много их было осенью. Ярмарки сопровождались гуляниями, увеселениями.

Пара коней в упряжи. Народная резная деревянная игрушка. Конец 19 в. Район села Василёвка, Балахнинский уезд Нижегородской губернии.

Общ. и семейное начало тесно переплетались и в праздновании т. н. престольных дней — праздников в честь патрона местной церкви. Они проводились шумно и широко даже и в тех случаях, когда приходились на время полевых работ (посещение церкви, хождение на кладбище, иногда мирского молебствия и т. п.). К этим дням было принято варить пиво общим котлом, закалывать быка и др. Во всех этих праздниках с сер. 19 в. к нач. 20 в. происходят существенные изменения. Сокращается сфера стихийного праздничного общения по половозрастным группам, возрастает значение социального отбора партнёров по развлечениям, усиливается зрелищная сторона праздничных гуляний (особенно в городе — с созданием зрелищной индустрии), способствуя увеличению числа пассивных зрителей и уменьшению числа активных участников празднества.

Фольклор. Одним из традиц. видов нар. иск-ва, созданных русскими на протяжении их истории, было устное поэтическое творчество, фольклор. Древним постепенно угасающим видом народной поэзии у Р. был обрядовый фольклор, сопровождающий семейные и календарные обряды. По мере того, как календарная обрядность теряла свою целостность, одни песни забывались, другие становились всё более и более развлекательными или игровыми. Основу обрядового фольклора составляли песни. Но они не представляли единого жанра и были по своему виду очень разнообразны. В большей мере в 19 — нач. 20 вв. сохранялся семейный обрядовый фольклор, особенно свадебные песни. Среди свадебных песен выделялись величальные, шуточные-корильные, метафорически-описательные и др. Календарные песни были тесно связаны с обрядами. Это были повсеместно распространённые колядки и их разновидности: северно-русское «виноградье» и «овсень» или «тау-сень», бытовавший в центре и в вост. р-нах европ. России. Для зап. и юго-зап. р-нов были характерны весенние "песни (веснянки), сопровождавшиеся специфич. гуканием. К обрядовому фольклору примыкали заговоры, применявшиеся по самым разл. поводам.

Народная деревянная игрушка «Пара». Городецкий район Нижегородской области. Музей игрушки в Сергиевом-Посаде.

К архаическим жанрам фольклора относился героич. эпос, к-рый у Р. сохранился в живом бытовании до 20 в. Специфически рус. формой историко-эпич. жанра были былины, исполнявшиеся сказителями в своеобразной манере — речитативом с замедлениями и повторами. Любимым былинным героем был богатырь Илья Муромец, к-рому приписывали многие подвиги, а также Добрыня Никитич, Алёша Попович, Василий Буслаев.

Широкое развитие со 2-й пол. 16 в. получили у Р. исторические песни. В отличие от былин в них изображались конкретные историч. события. В исто-рич. песнях 16—17 вв. отражена эпоха Ивана Грозного. Многие песни посвящены нар. восстаниям под предводительством Стеньки Разина (разинщина), Пугачёва (пугачевщина), покорению Сибири Ермаком Тимофеевичем, подвигам казаков в борьбе с турками и крымскими татарами и т. д. Особое собрание исторических песен дала петровская эпоха, последний крупный цикл относится к Отечественной войне 1812. В 19 в. фольклорные историч. песни постепенно начали вытесняться произведениями, созданными на ту же тематику рус. поэтами К. Ф. Рылеевым, А. А. Навроцким, Д. Н. Садовниковым, 3. И. Суриковым и др. Наиболее специ-фич. рус. сюжеты встречаются гл. обр. в бытовых, сатирич. и анекдотич. сказках. Сказка исстари была на Руси популярнейшим прозаическим жанром. Особенно большое место занимала сказка в семейном быту, где ею увлекались и дети, и взрослые; она же разнообразила и украшала досуг раб. артелей. Сказки рассказывали и во время работы, если позволял характер труда, за сказочника иногда даже работали. Сказка бытовала повсеместно. Широко бытовали произведения несказочной фольклорной прозы — легенды и предания, в к-рых память о реальных событиях причудливо переплеталась с традиц. сказочными сюжетами и мотивами. Ранние восточнослав. предания оказали влияние на древнерусское летописание («Повесть временных лет») и далее отразили борьбу с татарами («мама-ями») и другими внешними врагами. Существовали предания об Иване Грозном и о Петре I как о нар. заступниках, о Разине и о Пугачёве, о казачьем генерале Платове. Воспоминания о древних дохристианских верованиях содержали мифология, былинки — рассказы о домовых, леших, водяных и проч. Различные стороны народной жизни освещались в пословицах, поговорках, загадках — эти жанры сохраняются до наших дней.

Городецкий печатный пряник.

В 19 в. был распространён нар. театр. Из драматич. представлений наиболее известными были «Царь Максимильян» и «Лодка», отличавшиеся большой условностью и наивностью. В западно-рус, областях сохранялась специфич. форма кукольного театра — «вертеп» — с представлениями гл. обр. на рождественские темы. Наиболее любимым кукольным представлением был «Петрушка». Играющий куклой актёр надевал её на руку и произносил текст особым дребезжащим голосом через пищик. Смелый и находчивый Петрушка постоянно появлялся на ярмарках и нар. гуляниях, в гор. дворах. Представления нар. театра обычно были не сложны, но всегда отличались злободневностью и острой сатиричностью.

Массовым фольклорным жанром, обнимавшим все стороны жизни рус. народа, была лирическая необрядовая песня. Различаются песни: любовные, женские, колыбельные, молодецкие, ямщицкие, бурлацкие, солдатские, шуточные, игровые и т. д. Каждая группа песен имела и свои особенности. С развитием лит-ры и распространением в народе грамотности в репертуаре появляются песни на слова рус. поэтов; многие из этих песен стали истинно народными (например, «Коробушка» Н. А. Некрасова, «Стенька Разин» Навроцкого и др.). Близко к песне примыкают частушки — чаще всего гуляночные рифмованные четырёхстрочные песни, очень разнообразные по своей тематике.

Замечательным достижением нар. муз. культуры Р. является хоровое многоголосие. Нац. своеобразие рус. хоровой полифонии составляет широкое применение «подголосков», т. е. отдельных голосов, свободно варьирующих и обогащающих осн. мелодию. Песенный характер рус. муз. творчества сказался и на инструментальной нар. музыке, к-рая в большинстве случаев либо сопровождала пение, либо подражала ему, строилась по законам песенной мелодики. Так, звучало «пение» весьма популярных на Руси с древних времен пастушьих деревянных рожков, жалеек (дудочек с пищиком), дудок. Самым архаичным духовым инструментом считается кувиклы — разновидностьфлейты Пана. В 19 в. кое-где па севере ещё продолжали играть на древних гуслях (щипковых), гудках и скрипицах (смычковых), на балалайках, усовершенствованных в кон. 19 в. Из ударных инструментов еще бытовали трещотки, а также бубны, была распространена «игра» на деревянных ложках. С сер. 19 в. первое место в музыкальном быту города и деревни завоевывает гармонь, особенно в разнообразных местных рус. вариантах, приспособленных к ладовому своеобразию нар. песни (гармоники ливенские, вятские, саратовские и др.). К кон. 19 в. в городе среди молодёжи получила признание гитара как инструмент, сопровождающий исполнение романсов. Старинной традиц. формой рус. танц. искусства были хороводы. Они послужили основой для разработки многообразного рус. бытового танца. Большое развитие у Р. получил и сюжетный танец. Система рус. фольклора в её целостности просуществовала до 20—30-х гг. 20 в., когда под влиянием многих факторов (в т. ч. распространения грамотности, урбанизации, гор. вкусов, средств массовой коммуникации и т. п.) начала стремительно разрушаться. В настоящее время отдельные виды фольклора ещё распространены среди рус. нас., как сельского, так и городского, но далеко неодинаково и неравномерно в разл. частях этнич. терр. в разных поколениях и социальных средах.

Балахнинское плетёное кружево. Нижегородская область. Балахнинский краеведческий музей.

Декоративно-прикладное искусство. Традиц. творчеству в целом была свойственна большая простота и рациональность форм, органич. связь отделки с назначением вещи, орнаментальность изобразительных решений. Худ. обработке подвергались дерево и металл, глина и стекло, кость и рог, ткань и кожа. Изобразительное творчество проявлялось в резьбе, скульптуре, росписи, графике, худ. тканье и плетении, в набойке, вышивке, в ювелирных украшениях и т. д. Большое место в декорировке бытовых вещей принадлежало геометрич. орнаменту в виде круга, квадрата, ромба, розетки, в разнообразных их разработках и комбинациях.

Древнейшее иск-во худ. обработки дерева в виде скульптуры и резьбы было весьма распространено у Р. в лесистых районах. Украшения жилища в виде тесанного топором объёмного изображения головы коня, реже оленя, а также птиц (утки, гуся, лебедя) широко бытовали в севернорусских (Вологодская, Архангельская, Пермская) и соседних центральных (Ярославская, Тверская, Костромская) губерниях более всего в виде коньков на крыше, иногда парных. Была распространена у Р. на севере вплоть до 20 в. округлая деревянная скульптура религ. содержания (иногда раскрашенная), чаще всего на тему «Страсти Христовы». С религией было связано и вытесывание и украшение деревянных крестов-часовен (надмогильных, обетных), бытование к-рых было особенно характерно для нек-рых мест севернорусского региона, напр, для Мезени.

Литая чугунная дверка для печки. Город Городец.

Произ-во деревянной игрушки, очень разнообразной по форме и по содержанию, было особенно развито в сев. и среднерус. р-нах. Во 2-й пол. 19 в. крупнейшим центром этого ремесла были районы Троицко-Серги-ева посада Московской губ. и соседнего с ним с. Богородского. Главным сюжетом богородской игрушки был мир рус. сказки, изображение обитателей рус. лесов, в частности медведя. Ещё большее распространение, чем деревянная скульптура, получила плоскорельефная или долбленая резьба, которой украшали не только фасады домов, но и др. деревянные поверхности (ворота, наличники, прялки и т. п.). Принадлежа к древнейшему слою восточнослав. резьбы, она производилась первоначально топором, ножом, затем — долотом разной формы, в т. ч. ложчатым. Треугольники, ромбы, розетки составляли многочисленные вариации разных композиционных решений. По своей технике и стилистич. особенностям выделялась уже упоминавшаяся при описании жилища поволжская высокорельефная резьба — «корабельная резь», перенесённая с кораблей и барок в 19 в. в область нар. архитектуры. По своим узорам, изображавшим ветвь аканта или винограда, фантастич. «сиринов», «берегинь» и львов, она была сходна со старинной белокаменной резьбой и часто сочеталась с раскраской. В последней четверти 19 в. глухая долотная резьба была вытеснена более лёгкой и дешёвой пропильной, выполнявшейся с помощью лобзика.

Иконка. Святые Борис и Глеб. Старообрядческое медное литьё с эмалью.

Особенным богатством отличались замечательные декоративные и сюжетные росписи сев. прялок, давшие большое разнообразие местных типов (мезенские и северодвинские прялки, вологодские и архангельские и др.). Иногда они сочетались с резьбой и различались между собой по окраске, орнаменту и композиции. Близкими к сев. прялкам по форме и украшениям были прялки русских Сибири. К ним примыкали росписи по бересте и лубу на туесах, детских люльках, коробах и прочих бытовых предметах. Росписи на прялках стойко сохранили свою древнюю основу, в частности новгородские, с другой стороны, они испытывали влияние искусства лубочных картинок, пришедших в крест, быт из города.

В интерьере крест, жилища и домов горожан на самом почётном месте, в переднем углу, висели иконы. Рядом с ними помещались лубочные картинки на религ. темы. В городах в многочисленных лубочных мастерских тиражировались графич. копии икон, жития святых и т. п. Были и светские лубочные картинки, которые в 19 в. занимали euje заметное место в убранстве гор. и сел. жилища. Произ-во расписной деревянной посуды было налажено во многих городах и сёлах. Наибольшую известность получила работа хохломских мастеров (Нижегородская губерния). Изготовление и роспись токарной деревянной посуды, сложившиеся здесь в 16—18 вв., во 2-й пол. 19 в. дополняются лакировкой. Роспись посуды в основе своей носила живописный характер. Хохломские изделия с характерным для них старинным «травным» орнаментом и золотисто-красно-чёрной гаммой, сверкавшие лакированной отделкой под металл, через ярмарки и базары расходились по всей стране.

Иконка. Старообрядческое медное литьё с эмалью.

Оригинальное явление рус. декоративно-прикладного искусства представляла собой миниатюрная живопись на лаковых изделиях из папье-маше, производившаяся по чёрному фону яркими красками. Центр этого производства с кон. 18 в. находился в подмосковном селе Федоскино, а в сов. время, когда была запрещена иконопись, также иве. Палех Владимирской губ.

Шире был круг бытования расписных метал; подносов уральского и особенно подмосковного (с. Жостово) произ-ва. Расписанные по чёрному лаковому фону пышными яркими букетами и венками, эти подносы по технике изготовления и стилевым особенностям рисунка были близки к лаковой живописи по папье-маше. Жизнерадостная красочность и декоративность их хорошо отвечали народным вкусам. Они пользовались большим спросом, особенно в городах.

Развита была у Р. и иная худ. обработка металла. Фигурное литье, ковка, чеканка, гравировка, высечение ажурных узоров, создание эмалей и др. приёмы имели у Р. глубокие традиции. Худ. обработкой чёрных и цветных металлов славились Урал и Подмосковье.

Работой по благородным металлам — золоту и серебру, изготовлением ювелирных изделий занимались ремесленники во многих местах. Всемирное признание получили работы рус. нар. мастеров по произ-ву худ. эмалей, черни, филиграни, зерни, гравировки, чеканки. Развивая традиции, возникшие ещё в Древней Руси, эти мастера также достигли высоких результатов. Броши, кольца, кулоны рус. ювелиров выделывались разнообразной техникой, украшались драг, камнями, к-рые обрабатывались особыми мастерами. В нар. быту дорогие ювелирные изделия хождения не имели, их заменяли вещи из дешёвых материалов (меди, белого металла, серебра). На произ-ве ювелирных изделий для простого народа специализировались мастера Костромской губернии, особенно с. Красного Казанской губернии и с. Бронницы Московской губернии. Свои ювелиры были во многих сиб. городах и даже в сёлах.

В изготовлении худ. керамики выделялись нек-рые кр. центры, продукция к-рых расходилась широко по стране и имела свои отличительные черты (Гжель, Скопин, Ярославль, Липецк и др.). Гончарные изделия украшали цветной глазурью, а также гравировкой, тиснением. В Москве, Владимире, в Ростове, в Балахне (Нижегородской губернии) было налажено произ-во изразцов. Их покрывали росписью в 2— 3 цвета, изображавшей травы, человеч. фигуры, иногда целые сцены. В 17 в. она делалась с рельефами.

Особый вид худ. керамики составляла глиняная игрушка, имевшая большой спрос на внутр. рынке. Наибольшую известность получила вятская (дымковская — из слободы Дымковской) игрушка-свистулька из слабо обожжённой глины, отличавшаяся красочной нарядностью и остро бытовым и социальным содержанием. Среди вятских игрушек чаще всего встречались фигурки животных, птиц, всадников, франтов, женщин в широких платьях («барыни», «няньки»), раскрашенные яркими кругами, полосами, зигзагами. Филимоновская игрушка (Тульская губ.) отличалась обилием коней, всадников, крашенных красными и зелёными полосами. В Гжели выделывали мелкую скульптуру в виде птиц, животных, крестьян, занятых разл. трудом. В скопин-ской керамике преобладали изображения змей, медведей, хищных птиц и т. д.

Вышивка — один из самых древних видов искусства украшения текст, и др. материалов. Её наряду с тканым и набивным орнаментом археологи обнаруживают на терр. славян в слоях 10— 13 вв. Как предполагают исследователи, цвет древних вышивок был красным, и они могли служить оберегом. В 19 в. вышивка у Р. сильно различалась колоритом, орнаментом и техникой выполнения. В севернорус. вышивке стойко сохранялись орнаментальные мотивы, связанные с дохристианскими верованиями и имевшие широкое распространение на территории Европы в древности. Вышивки изображали трехчленные композиции с женщиной или деревом в сопровождении коней или птиц. В Новгородской и Ярославской областях развита была белая строчевая вышивка по выдергу нитей с изображением птиц и жанровых сцен. Сюжетный орнамент, в частности с трехчленной композицией, встречался и в старинных вышивках сиб. крестьян. Изделия мастериц владимирских вышивальных промыслов славились особыми «владимирскими» швами. Здесь белым по белому выполнялись с применением глади и решеток сложные и тонкие цветочные орнаменты.

Для южнорус. губерний была характерна полихромная вышивка с преобладанием красного цвета — весьма декоративная и насыщенная цветом и орнаментикой. Основными орнаментальными мотивами были здесь геометрич. композиции. Основу составлял ромб, квадратный («круг») или удлинённый, поставленный на угол. По углам ромб часто имел прямые излучения («репей»), которые иногда загибались под углом («лягушка») или разрабатывались как ломаные спирали. В зап. и юго-зап. губерниях (Смоленской, Орловской) были распространены узоры с прямоугольно-ступенчатой разработкой сторон ромба.

Вышивание золотой и серебряной нитью у Р. также имело глубокие корни. Чаще всего применялась гладевая рельефная техника с помощью тонкой рабочей нити. Золотошвейное дело в 16—17 вв. было развито на севере. С 18 в. крест, шитьё золотом было распространено в Московском промышленном районе. Известным старинным центром золотошвейного дела был г. Торжок Тверской губернии. Издавна у Р. для украшения праздничных жен. головных уборов применялись сажение и низание жемчугом. Для жемчужных вышивок и поднизей брали чаще всего мелкий жемчуг, вылавливаемый в сев. реках России. Орнамент жемчужного шитья имел обычно тот же характер, что и золотное. Более всего жемчужные украшения были распространены в нар. одежде севернорус. губерний. В костюме южно-рус, нас. вместо жемчуга широко применялся разноцветный бисер.

Особый вид узорной ткани составляла набойка. Старые набойки выполнялись масляной краской, по холсту, но в 19 в. чаще встречался способ получения бело-синего рисунка с помощью резервации. Набоечный и красильный промысел был сильно развит в 18 — первой пол. 19 вв., но затем стал вытесняться произ-вом фабричной набивной ткани, которая и стала заменять в нар. быту и набойку и другие узорные самодельные ткани. Однако в самих русских набивных ситцах продолжали развиваться многие традиции народного набивного рисунка.

Искусство плетения кружев также достигло у Р. высокого уровня совершенства. Первоначально русским было известно только метал, кружево (15—17 вв.), но уже с 17 в. его стали плести и из льняных нитей. Кружевоплетение быстро распространилось и стало промыслом во многих губерниях. Особую известность получили кружева вологодские, нижегородские, московские, рязанские, орловские или елецкие. Вологодские белые кружева, украшенные причудливым геометрич. и растительным узором, получили мировое признание. Кружева плели с помощью особых деревянных палочек («коклюшек») на туго набитом холщовом валике, ведя узор по рисунку — т. н. «сколку» или просто по счёту переплетений («численные»). Рус. ковроделие начало развиваться с 18 в. в Курской губ. и в Сибири (Тюменский и Курганский уезды). Во 2-й пол. 19 — нач. 20 вв. центрами кустарного промысла стали Саратовская, Пензенская губернии. Изготовляли ковры в Пермской губ., в Тобольском уезде. Безворсовые ковры ткали на горизонтальных, а ворсовые — на вертикальных станках.

В целом нар. изобразительно-прикладное иск-во и в настоящее время является неотъемлемой частью быта рус. народа, составляет часть его нац. культуры. Огромный опыт народного творчества, исторически сложившаяся народная худ. традиция в совр. условиях испытывает большое влияние со стороны проф. культуры, в свою очередь питая её и духовно обогащая. Этот взаимообмен достаточно ощущался уже и в 19 в., особенно со второй его половины, но теперь он значительно усилился. В настоящее время нар. худ. традиция проявляется более всего в творчестве нар. мастеров-строителей инд. жилища, в работе худ. промыслов.