Булат Окуджава пришел в литературу вместе с шестидесятниками и, хотя и старший по возрасту, первоначально воспринимался как принадлежащий к этому поколению. Но он пришел в литературу с огромным жизненным опытом, пережив и репрессии 1930 годов, и войну, пришел со сложившимися устойчивыми представлениями о добре и зле, о человеке и людских взаимоотношениях, об истории и настоящем, с опытом и нравственного романтического просветительства школьного учителя (а его корни еще в новиковско-карамзинских традициях, породивших и декабристов, и Пушкина). Булат Окуджава был своим и в среде русской культуры - причем и в ее "арбатском" варианте совмещения старомосковского и интернационалистски-интеллигентского, и в провинциальном - и грузинской культуры, познав и особенности повседневности общежития и внешние национальные черты этих культур. Он воспринял традиции и великой русской литературы с ее нравственными исканиями, историзмом мышления и наставническим устремлением, и простодушие искусства Пиросмани, благожелательную мудрость и приметливость грузинского тамады, традиции и устной и письменной культур.
И в творчестве, и в поведении Булата Окуджавы во всем достоинство, во всем самоуважение и уважение к другим - а значит, и к читателю, слушателю. Ему чужда была торопливость самовыражения более молодых, эффект формирующих общественное сознание. И Булат Окуджава стал бардом не только того шумного стихами десятилетия, но поэтом и последующих десятилетий. Любовь и уважение к нему с годами усиливались. Никто из современных ему писателей не обладал таким даром объединения людей разных поколений, не совмещал в себе в такой мере мудрость и доброту, не дошел, говоря словами Бориса Пастернака, до той "неслыханной простоты", которая "всего нужнее людям". И потому кончина Булата Окуджавы для многих стала горестной личной утратой - ощущалась потеря не только для литературы, для России, но для каждого из нас.
Как историк, понимаю, что должно пройти не менее ста лет, чтобы выяснилось, кто из видных российских поэтов второй половины XX века ближе к пушкинской вершине, оказал заметное влияние на развитие дальнейшей поэзии и в наибольшей мере востребован потомками. Многое будет зависеть и от того, какого масштаба поэты придут на смену нынешним и как долог будет их век, ведь самый великий наследник Пушкина - Лермонтов - ушел из жизни четыре года спустя после него, не дожив до возраста погибшего Пушкина. И все-таки позволяю себе выразить уверенность в том, что книги Б. Ш. Окуджавы и через сто лет будут выходить в сериях однотомников типа большой и малой серий "Библиотеки поэта".
Уже сейчас можно утверждать, что сочинения Б. Ш. Окуджавы - первостепенной важности источник по истории общественного сознания второй половины XX века - и стихи, и проза, причем не только художественная (автобиографическая и историческая), но и публицистика - печатная и устная. И потому должно собрать воедино все его статьи, интервью в печати, беседы перед телезрителями, письма в редакции и личные, расположить в хронологическом порядке, сопоставить с оставшимся ненапечатанным при жизни, с записанным другими лицами.
Творческое наследие Окуджавы и то положение, которое он занимал в общественной жизни своего времени, побуждают задуматься о подготовке его полного собрания сочинений академического типа - с учетом различных редакций, незавершенных фрагментов, эпистолярных материалов, с многообразными комментариями, выявить отклики на сотворенное им (в печати, записки во время выступлений). И это тем более показательно для эпохи, что отношение к Булату Окуджаве, к его творчеству и личности было отнюдь не однозначным. Впереди одна или (что вероятнее) несколько книг типа "Литературного наследства", включающих и воспоминания об Окуджаве, и письма, ему адресованные, и отклики на его кончину; "Архив Булата Окуджавы" - это и архив истории России конца второго тысячелетия.
Это, безусловно, выявит и место темы "Арбат" в творчестве Булата Окуджавы, развитие его представлений об Арбате в прошлом и настоящем, об "арбатстве". Когда и при каких обстоятельствах формировались и изменялись эти представления? В какое время? По какому поводу? В связи с какими ассоциациями? Как изменялись подходы, оценки? Какое место занимал Арбат в представлении о России, о Москве, об эпохе, о взаимосвязи времен и историко-культурных традиций, о событиях политической истории и личной биографии, о процессе творчества, о поэзии, искусстве, о мифотворчестве в жизни и литературе?..
Это поможет определить: каково соотношение, соответствие во времени художественных произведений об Арбате и публицистических, каково воздействие созданного Окуджавой на формирование и закрепление в общественном сознании и расхожих и собственно научных представлений об Арбате? Хотя уже и сейчас ясно (доказательство тому материалы этой книги - ссылки на сочинения Б. Ш. Окуджавы, опора на суждения его), что написанное и сказанное Булатом Окуджавой в основе и представлений об "арбатстве, растворенном в крови", и научных понятий об арбатоведении - образ Арбата, созданный Булатом Окуджавой, оказывается удивительно исторически достоверным, проникновенным, соответствующим накапливаемым новым фактическим данным о прошлом Арбата.
Хотя Булат и в стихах, и в прозе подчеркивал, что историю Арбата, тем более "короткого коридора от ресторана "Праги" до Смоляги, и рай, замаскированный под двор", не следует сводить к истории российской интеллигенции, и запечатлел запоминающиеся образы арбатских обывателей неинтеллигентских профессий и неинтеллигентского происхождения (и в этом плане он близок к тому, о чем писал и арбатец Андрей Белый), именно Булат Окуджава обрисовал "арбатство" как интеллигентность, воплощающую нравственно-культурную преемственность московских традиций. И тем самым привлек пристрастное внимание к этой роли Арбата в истории России и культуры. И потому-то именно Булату в наибольшей мере обязан сегодняшний Арбат определенному ему в общественном сознании последних десятилетий славному месту в прошлом Москвы и России. И сам Булат Шалвович воспринимался как символ российской интеллигенции и арбатской интеллигентности.
На Арбате решено установить памятник Булату Окуджаве. Окуджава и Арбат останутся неотделимыми один от другого на все времена. Пусть и эта книга станет одним из памятников любви и уважения к знаменитому арбатцу.