Мне посчастливилось учиться в 110-й московской школе у Никитских ворот, по праву считавшейся в 30 - 40-е годы одной из лучших в СССР, и окончить ее 21 июня 1941 года - накануне Великой Отечественной войны. Школа наша, унаследовавшая вместе со своим прекрасным зданием лучшие традиции дореволюционной Флеровской гимназии, выделялась высоким качеством преподавания - в числе наших учителей были и авторы нескольких учебников, по которым мы занимались (проф. Кабанов - автор "Анатомии и физиологии человека", Малинко - автор "Геологии и минералогии"), а такие, как наши преподаватели литературы Иван Иванович Зеленцов и математики Вера Акимовна Гусева, были воистину Учителями Божьей милостью и навсегда сохранились в благодарной памяти тысяч своих питомцев. Наши педагоги - историк Иван Иванович Кузьмин и химик Борис Михайлович Вайнштейн, ушедшие добровольцами на фронт и погибшие на полях сражений с фашистской Германией, преподали нам высокие уроки гражданского мужества и непоказного патриотизма.
Школу отличала здоровая нравственная атмосфера, в ее создании и поддержании в противоречивую и трагическую предвоенную эпоху великих надежд, энтузиазма, массового героизма и высоких достижений и вместе с тем нарастающего идолопоклонства, лицемерия и террора, искалечившего судьбы сотен семей воспитанников нашей школы, огромную роль сыграла деятельность ее директора Ивана Кузьмича Новикова. Он возглавлял 10-ю (позднее 110-ю) школу на протяжении более 25 лет. Мы гордились тем, что еще с 20-х годов наша школа носила имя великого полярного исследователя, общественного деятеля и гуманиста, большого друга нашей страны Фритьофа Нансена. Его благородное лицо, запечатленное на большом черно-белом портрете, выполненном в простой и строгой манере, внимательно всматривалось в нас со стены школьного актового зала на протяжении всей нашей учебы. В рекреациях нас окружали портреты великих ученых, писателей и педагогов и огромные, во всю стену, копии знакомых с детства картин Васнецова - "Аленушка", "Иван Царевич на сером волке" и других.
Усилиями директора при активной помощи родителей в школе постоянно проводились литературные вечера, на которых мы встречались с А. Гайдаром, К. Паустовским, А. С. Новиковым-Прибоем и многими другими известными писателями и поэтами той поры, а также встречи с учеными, шахматистами (помню интересную беседу с молодым тогда М. М. Ботвинником). Почти ежегодно в Большом зале Консерватории устраивались благотворительные концерты в пользу школы; на них выступали замечательные мастера сцены: Обухова, Лемешев, Жадан, Тарасова, Москвин, Тарханов и другие. Старшеклассники посещали публичные лекции и вечера в комаудитории и клубе Московского университета, шефствовавшего над нашей школой.
Иван Кузьмич вел с нами так называемые уроки газеты. В доступной нашему возрасту форме он говорил о текущих событиях в нашей стране и за ее рубежами и учил нас умению "читать между строк". В годы разгула политических репрессий в конце 30-х годов И. К. Новиков прилагал все усилия к тому, чтобы дети из пострадавших семей, лишившиеся родителей, не чувствовали себя в школе изгоями и ощущали моральную поддержку своих товарищей и учителей. Когда, например, подобная беда постигла моего близкого друга Габора Рааба (увы, погибшего на фронте в последние дни войны), он был по совету директора избран председателем учкома школы.
История 110-й школы, более сотни воспитанников которой отдали свои жизни за нашу Родину, а многие другие внесли значительный вклад в развитие отечественной культуры, науки и народного хозяйства страны, заслуживает специального исследования и подробного рассказа. На этих страницах мне хочется вспомнить и рассказать о самом дорогом и любимом из моих учителей и наставников, оказавшем, пожалуй, наибольшее влияние на духовное воспитание моих одноклассников, - Иване Ивановиче Зеленцове.
Он преподавал литературу в старших классах, и я непосредственно встретился и близко познакомился с ним лишь в начале осени 1938 года, когда перешел в 8-й класс, а он стал нашим учителем и классным руководителем.
Незабываемыми были уже первые его уроки, посвященные древнерусскому эпосу - былинам, "Слову о полку Игореве" и фольклору Архангельского, Олонецкого и Вологодского Севера. Он выразительно читал нам многие фрагменты из этих произведений и комментировал их, приобщая нас к своеобразию и красоте древнерусской поэтической речи, и мы с удовольствием разучивали наизусть целые страницы "Слова..." в подлиннике и многочисленные поэтические переложения его фрагментов (в особенности "Плача Ярославны"), начиная от Козлова и Майкова вплоть до наших современников - Тарковского, Заболоцкого и других. Ни разу ни в этот начальный период нашего знакомства с отечественной словесностью, ни в последующие три года он не отсылал нас к "стабильным учебникам" литературы, как правило, довольно скучным, трафаретным, навязывавшим канонизированную оценку тех или иных писателей и трактовку их произведений и литературных образов и отбивавшим охоту к самостоятельному их восприятию, и мы практически ими почти никогда не пользовались. Он рекомендовал нам знакомиться как со многими литературными произведениями, не входившими в школьную программу, так и с серьезными работами литературно-критического и биографического характера.
К сожалению, вскоре Иван Иванович тяжело заболел, и мы встретились с ним лишь несколько месяцев спустя, когда добрались с заменявшей его на уроках литературы учительницей до XVIII века. Встреча была радостной - во всяком случае для нас, его учеников, - и ознаменовалась торжественно отмеченным юбилеем Ивана Ивановича. Мы преподнесли ему приветственный адрес в виде свитка со стилизованным под старинную грамоту текстом и огромное, in folio, художественное издание "Слова о полку Игореве" с прекрасными цветными иллюстрациями и заставками в стиле лаковых миниатюр знаменитого палехского художника Голикова.
Изучение русской литературы эпохи сентиментализма и романтизма конца XVIII - начала XIX века началось с обстоятельного знакомства с литературными течениями во Франции (Руссо и другие), Англии и особенно в Германии. Поскольку мы штудировали немецкий язык, Иван Иванович мог читать нам в подлинниках отрывки из произведений поэтов и писателей "Sturm und Drang Period'a" (эпохи "бури и натиска") - Гердера, Виланда, Новалиса, из "Вертера" и стихотворений Гете и Шиллера, многие из которых я помню с тех пор наизусть; звучали слова Sehnsudrt, Weltschmerz, Eweich Veibliches и т. п. И уже на этом широком европейском фоне развернулось затем обстоятельное изучение творчества Карамзина, Жуковского, Грибоедова, Пушкина и их современников.
В начале 1939 года возобновилась работа руководимого И. И. Зеленцовым школьного литературного кружка, собрания которого проводились в специально предназначенной для них, уютной и со вкусом стильно оформленной "синей" комнате. Ученики старших классов выступали с докладами и участвовали в литературных дискуссиях, которые с большим тактом направлял и резюмировал Иван Иванович.