Мы опять шли по каким-то залам и переходам. Автоматчики вытягивались в струнку, щелкали каблуками и брали на караул.
Секретарем у председателя Редакционной Комиссии был пожилой генерал-полковник. Но суетился он, как сержант.
- Ага, это вы! - сказал он, нервно суя мне руку. Горизонт Тимофеич как раз после процедуры, так что он может с вами поговорить. Прошу вас.
Открыв дверь в кабинет, он первым туда вошел, но тут же остановился, пропуская нас с Берием Ильичем. Наконец-то первый раз в Москорепе я увидел старого человека! Да еще какого!
Он сидел в инвалидном кресле не за столом, а почти посреди кабинета. Из-под кресла выходили, тянулись к задней стене и уходили в нее два - желтый и красный Шланга. Старик, сидевший в кресле, представлял собой полную развалину голова набок, язык вывалился, руки висели, как плети. Из левого уха у него торчал толстый провод с микрофоном в виде рожка. Старик, кажется, спал. Но как только мы вошли, стоявшая рядом с ним медицинская сестра воткнула ему прямо сквозь брюки шприц. Он дернулся, проснулся, хотел выпрямить голову, но она упала на другую сторону. Глаза, однако, остались почти открытыми.
- Кто такие? - спросил он, разглядывая нас всех недовольно.
Маршал живо подкатился к нему, схватил рожок и, приложив его к губам, почтительно сообщил:
- По вашему приказанию Классика к вам привел.
- Ага, - сказал Горизонт, еле ворочая языком - Клафика. Ну, подойди, Клафик, подойди-ка фюда.
Я приблизился и взял из рук маршала рожок.
- Здравствуйте! - прокричал я в рожок.
- А нифего, - прошамкал председатель, - нифего фебя фуфствую. Видифь, у меня тут два фланга. По волтому первифный продукт подается, а по крафному вторифный отфафываетфя, так что органивм действует. - Он хотел опять поднять голову и даже достиг в этом некоторого успеха, но не успел удержать ее, и она упала на грудь.
Впрочем, сестра приблизилась к нему сзади, поставила голову вертикально и осталась ее придерживать. Кажется, старик оживал все больше. В глазах его даже появилось что-то вроде любопытства ко мне.
- Так вот ты какой! сказал он с видимым одобрением. - Хороф, хороф. И фколько тебе годов-то?
- Скоро сто будет, Ваше Высокопревосходительство! - прокричал я в рожок.
- Молодой ефе, - заметил председатель. - А мне вот уве фто фетыре, а тове ефе нифего. А фто это ты в таком фине ходифь?
Я осмотрел быстро свою одежду.
- Если вы фином называете мои штаны, Ваше Высокопревосходительство, то я тут совсем ни при чем. Такие выдали. А я-то приехал в хороших штанах, в нормальных.
- Да что вы такое говорите! - сердито зашептал генерал-полковник. Горизонт Тимофеевич говорит не "в фине", а "в чине".
- Да, - сказал Горизонт Тимофеевич Берию Ильичу, - надо его повыфить, он вфе - таки наф клафик.
- Будет исполнено! прокричал Взрослый в рожок. - Майора ему дадим. Или даже полковника.
- Вафем полковника, - сказал Горизонт. Генерала. Ты, крафавица, - попытался он поднять глаза к сестре. - Головку-то мою так не дервы. Когда я киваю, ты ее немнофко так отпуфкай.
Но сестра на него не понадеялась и сама покачала его головой.
- Хорофо, - одобрил ее действия председатель. - Хватит. Знафит, ты фоглафен убрать там вфяких Фимов и таких вот профих? Не зная, о чем он говорит, я оглянулся на Взрослого и увидел, что тот мне оживленно подмигивает. Я опять ничего не понял и кивнул головой.
- Ну и правильно, - сказал председатель, и сестра покивала его головой. - И хорофо. Вфе лифнее надо вфегда убирать, а не лифнее... - не договорив фразы, он заснул, вывалил снова язык, и сестра положила его голову набок.
Я посмотрел на маршала, тот на генерал-полковника, генерал развел руками и сказал:
- Это все! Горизонт Тимофеевич дал указание и теперь отдыхает.
Сестра взяла кресло за спинку и, подбирая шланги, покатила его в глубь кабинета. А мы трое, ступая на носках, вышли в приемную.
Главная