Дачный поселок Покровское-Глебово возник рядом с огромным парком бывшего имения княгини Шаховской. От Волоколамского шоссе дворец отделялся глухой трехметровой кирпичной стеной, по краям которой стояли две смотровые башни (сейчас сохранилась только одна). Это памятник архитектуры и садово-парковой культуры конца XVIII - первой половины XIX веков.
В 1664 году боярин Родион Стрешнев купил небольшое имение в деревне Подъелки на берегу речки Чернушки, где и начал
строительство главной усадьбы. В окружавшем лесу пробивались аллеи, подсаживались заморские деревья и кустарники. Строительные работы с перерывами продолжались его наследниками более ста лет. Сам дворец неоднократно перестраивался. Аллеи вокруг дворца украшались беломраморными скульптурами. В нижней части усадьбы были устроены пруды с ручными лебедями, соединяющиеся между собой сетью каналов. Берега соединялись переходными мостиками, на рукотворных островках вписывались ажурные беседки. Воздух у дворца наполнялся ароматом редких хвойных деревьев.
Старожилы не сомневались и даже предположительно указывали места, где, по их мнению, должны быть зарыты фамильные сокровища Стрешневых. Можно с уверенностью утверждать, что подобные разговоры не лишены оснований. После революции княгиня Шаховская бросила свое богатство и сбежала за границу...
Даже спустя много десятков лет можно заметить былое великолепие окружающего парка, блеск и роскошь белокаменного дворца. После революции отсюда все ценное утащили вожди большевиков, парк зарастал, пруды пришли в запустение и затягивались глухим камышом, переходные мостики подгнили и рушились. Прекрасные скульптуры с отбитыми носами неприкаянно стояли в тенистых аллеях. Безо всякой необходимости разломали дворцовую церковь, открыв в ней лавку по продаже керосина.
Усадьбу отдали научно-исследовательскому институту гражданской авиации, который сразу же засекретился, обнес огромную территорию забором из колючей проволоки, поставил часовых с винтовками, вырубил сотни деревьев, настроил сараев, гаражей, завалил землю банками из-под краски, солидола и консервов, разбросал кучи ржавых железок и разного хлама, залил траву дизельным топливом. Но мы всего этого не замечали. Часами бегали по аллеям парка, собирая "карику", орехи, грибы, в прудах ловили карасей, купались... Я всегда гордился и горжусь, что родился и вырос на этой прекрасной земле. А совсем недавно был крайне удивлен, узнав, что в этом имении в 1913 году было совершено преступление, которое расследовал лучший сыщик мира (его признали лучшим сыщиком мира на конгрессе криминалистов в 1913 году в Швейцарии) Аркадий Кошко.
Он получил письмо от княгини Шаховской-Глебовой-Стрешне-вой, в котором она настоятельно просила начальника сыскной полиции срочно приехать к ней для переговоров по весьма важному делу. Кошко выехал незамедлительно.
Нужно отметить, что любое, самое запутанное уголовное преступление Кошко обязательно раскрывал, находил преступника и отдавал под суд. Под руководством этого выдающегося человека трудились молодые настойчивые филеры, которые могли без копейки денег уехать за преступником за границу, чтобы выследить его связи или установить местожительство. Совершать преступления в Москве было делом бессмысленным; после двух-трех злодеяний преступник обязательно арестовывался.
Княгиня встретила Кошко взволнованная и крайне расстроенная. Она конфиденциально рассказала о совершенной у нее краже драгоценных ювелирных изделий, В ее туалетной комнате, примыкавшей к спальне, находится несгораемый шкаф с довольно примитивным замком. В нем она хранила драгоценности. И вот однажды она их не обнаружила на привычном месте. У нее украли кольцо с сердоликом, две нитки бус из редкого крупного жемчуга и крупный розовый бриллиант.
Сердоликовое кольцо имело лишь историческую ценность, под его камнем хранился крохотный локон волос, некогда принадлежавший Евдокии Лопухиной - первой жене императора Петра Великого, заточенной своим суровым супругом в монастырь. Один из рода Стрешневых, влюбленный в царицу Евдокию, выпросил у нее в монастыре дорогую реликвию. С тех пор это кольцо передавалось по наследству от отца к сыну и наконец попало к княгине.
Нитки жемчуга стоили дорого. Розовый бриллиант, в свое время подаренный царем Алексеем Михайловичем своей жене. в девичестве Стрешневой, является уникальным среди всех известных драгоценностей мира.
Осмотрев место кражи, задав княгине несколько вопросов, начальник сыскного отделения попросил назвать всех подозреваемых в краже лиц.
- Горько, бесконечно горько, - говорила княгиня, - разочаровываться в людях, а особенно в тех, кому ты привыкла сыздавна доверять. Между тем мне придется испить эту горькую чашу, так как при самом беспристрастном анализе происшедшего подозрения мои все более усиливаются против моего секретаря, живущего у меня в доме уже 20 лет. Как ни безупречно была до сих пор его служба, как ни был он мне верен, тем не менее, обстоятельства дела резко для него неблагополучны. Он один знал место хранения пропавших драгоценностей, один имел доступ к несгораемому шкафу.
- А не мог совершить кражу посторонний человек? Ведь замок в шкафу довольно прост...
- Я эту версию исключаю. Дворец круглосуточно охраняется слугами, незаметно пройти в мои покои невозможно... Мало того, вчера весь день он пропадал до поздней ночи, что с ним случается крайне редко, и упорно не желает говорить, где находился между 7-ю и 11-ю часами вечера, после того как обнаружилась пропажа драгоценностей...
Кошко вызвал секретаря княгини на допрос в сыскное отделение. Им был обрусевший француз лет 45, с благородными манерами и высокой культурой.
На допросе он заявил, что крайне опечален случившемся, если у княгини возникла мысль о его причастности к хищению драгоценностей, то он к нему непричастен. Объяснить же свое времяпрепровождение между 7-ю и 11-ю часами категорически отказался. Как ни бился с ним Кошко, сколько ни доказывал французу необходимость открыться и дать показания, секретарь стоял на своем. Начальник сыскной полиции давал ему слово сохранить все в тайне, если дело
касается женщины, ее имя не выйдет за стены служебного кабинета - все было напрасно! Француз был готов на любые жертвы, на самые печальные для него последствия, но решительно отказывался отвечать. Поэтому Кошко принял решение его арестовать. Упрямый секретарь был отправлен в тюрьму.
Вместе с тем Кошко поручил одному из своих филеров выехать в Покровское-Глебово и возможно подробнее выяснить окружение княгини, личность слуг, охрану дворца. Через несколько дней чиновник возвратился и сообщил любопытную подробность. Месяца три назад княгиня уволила лакея Петра Ходунова, прослужившего ей верой и правдой восемь лет и пользовавшегося у нее доверием. Он не раз ходил с княгиней за границу на ее яхте, был чрезвычайно кроток, смирен, дисциплинирован. Ходунов знал о наличии заветного несгораемого шкафа, не раз в него прятал по распоряжению госпожи драгоценности. Уволен он был по странной причине. Всегда трезвый и учтивый, он без всякого видимого повода стал грубить, выпивать, словно нарочно напрашивался на увольнение...
Главная