Многие здания во дворах не снесли лишь
потому у что их не видно с улицы
Дворики-островки сегодняшней столицы все больше походят
на случайно уцелевшие рифы, источенные волнами времени. Забавен двор усадьбы текстильного
фабриканта Арафелова на Знаменке. К торцу стоящей здесь служебной постройки
прилепилась маска льва, увенчанная гордой надписью «Architectura» с отколотой последней
буквой; под маской — пустой бассейн в обрамлении колонн. Эффектен двор на Яузском
бульваре, где сквозь парадную арку со скульптурами Рабочего и Колхозницы с
винтовкой маячит силуэт церкви и усадьба генерала Хитрово. Эта усадьба дала когда-то имя
легендарной Хитровке, стертой с лица земли в тридцатые годы. Здесь прошлое в
буквальном и в переносном смысле убрано на задворки.
Сказочен был двор на Большой Никитской: за классическим
фасадом «Геликон-Оперы» притаилось пузатое крыльцо и гигантское дерево, похожее
на дракона с отсеченными головами. Несколько лет назад только редакция журнала «Пожарное
дело» нарушала эту сказочную идиллию; сегодня посреди двора раскинулся
стеклянный ресторан. И двора не стало.
Недавно настоящий двор скрывался совсем рядом с Красной
площадью. Приоткрыв ворота в Воскресенском проезде, можно было обнаружить в
глубине фасад из русской сказки, резные белокаменные наличники и изразцовый
фриз Монетного двора. Теперь ворота закрыты, на просьбу взглянуть на двор
домофон рычит: «Запрещено!».
Впрочем, «самый
центральный» двор Москвы находится и вовсе уж в неожиданном месте — у храма
Василия Блаженного! Он возник случайно и очень по-московски: между собором,
пристроенной к нему колокольней и отхожим местом (XIX столетия). Во дворике
стоит лопата и метла, на стене красуются каменные орнаменты какой-то снесенной
церкви, оставленные там реставраторами. «Нужно было приходить, когда здесь еще
колокола стояли, вот тогда это был дворик», - сетует главный хранитель...
В начале Гоголевского
бульвара некогда пахло свежим хлебом, а теперь в бывшей филипповской булочной
на углу продают обувь; во дворе, где прежде гнездились мастерские художников,
вырос билдинг «Интерлеса». Этот выживший дворик можно считать символом Москвы
девяностых годов: одна его половина залита асфальтом, обнесена заборчиком и
лоснится от благополучия, другая хранит черты классического московского двора -
домик с чугунным балкончиком и крыльцом, резные двери, садик...
Мы хотели евроремонта, и мы его получили. В новом покрое
Москвы изнанки нет. Бал правит старая мода на новизну и новая — на старину.
Старые дворики приходят в запустение, а новые кичатся «новодельной» роскошью.
Поход по арбатским дворам обогатил эти заметки печальной статистикой: из 53
решеток и ворот 39 были закрыты.
Не стоит утешаться тем,
что Москве не раз пророчили смерть, а она все стоит и даже, местами, хорошеет.
Побродите по последним московским дворам, спуститесь из Малого Знаменского на
Волхонку по деревянной лесенке, через грустный двор, из которого таким
призрачным видится силуэт Кремля... «Можно день за днем ходить на свиданья с
куском застроенного пространства, как с живою личностью», — писал Пастернак.
Наступает весна, самое время для романтических свиданий.
Главная