Большинство специалистов Музейного отдела не приняли, да и не могли принять Советскую власть, взявшую на вооружение методы террора и насилия, прикрывая их благими целями. Но в 1918 - 1920 годах они честно исполняли свой профессиональный и нравственный долг, понимая его как служение отечественной культуре, делая все возможное для спасения, сохранения бесценных произведений искусства и старины. Подвижники, люди без страха и упрека, многие из них позже эмигрировали, другие были репрессированы - расстреляны, попали в тюрьмы и лагеря. Такова была "оценка" их работы...
В том же 1918 году И. Грабаря, заслуженно считавшегося руководителем Музейного отдела, ждал неприятный сюрприз. Луначарский предоставил ему "полную свободу" менее чем на месяц.
22 июня по решению Малой государственной комиссии по просвещению "заведующей Отделом по делам музеев утверждается Н. И. Троцкая". Грабарю пришлось довольствоваться положением члена коллегии отдела и скромной должностью заведующего подотделом Национального музейного фонда. Игорь Эммануилович был весьма обижен. Но он был человеком разумным, достаточно гибким и осторожным. В конце концов он понял, что больше пользы музейному делу принесет именно руководство жены всесильного председателя Реввоенсовета и наркома по военным и морским делам Л. Д. Троцкого, в то время фактически второго после Ленина лица в иерархии государственной и партийной власти. Поэтому авторитет Натальи Ивановны в высших правительственных кругах был бесспорно высок. Грабаря же там не знали или же относились к нему сдержанно, как к "буржуазному специалисту", а значит, и человеку, чуждому Советской власти и "политически неблагонадежному".
Кто же такая Наталья Ивановна Троцкая? В Центральном государственном архиве Российской Федерации мне любезно предоставили ранее "совершенно секретное" ее личное дело, датированное 1923 годом, очень тощее - всего несколько листиков, исписанных таким небрежным почерком, что подчас невозможно было прочесть. Родилась Наталья Ивановна Седова в 1882 году в Полтавской губернии. Отец - почетный гражданин, семья вполне обеспеченная. Образование - 8 классов гимназии, затем естественно-исторические курсы в Женеве; слушала лекции в Сорбоннском университете в Париже. Профессия - педагог. Хорошо владеет французским языком. В социал-демократической партии с 1902 года. В 1905 году за революционную пропаганду среди рабочих Петербурга была арестована, шесть месяцев просидела в тюрьме. Затем эмигрировала за границу, где провела двенадцать лет. Жила во Франции, Швейцарии, Португалии, Австрии, Германии, Соединенных Штатах Америки.
За границей встретилась с Львом Давидовичем Троцким, вышла за него замуж. Вернулась вместе с ним из Нью-Йорка в Петроград в мае 1917 года. Сразу включилась в революционную деятельность, став одним из руководителей профсоюза деревоотделочников. Участница Октябрьской революции. На вопрос анкеты, чем предпочитала бы заниматься, ответила: "Административной работой в центральных учреждениях". Вот ей и нашли вполне подходящую должность. Анкету дополняли сведения о семейном положении: муж Лев Давидович Троцкий, 42 лет, сыновья - Сергей, 15 лет, и Лева, 17 лет. Адрес: Кремль, телефон 820.
Надо отдать должное Троцкой - она не стала вводить какие-то свои порядки в Музейном отделе, сохранив на всех руководящих постах "команду Грабаря", не стесняя ее действия административными рамками. Более того, она нередко защищала своих сотрудников от притеснений, обысков и арестов, старалась облегчить их материальное положение. В архивах сохранилось немало запросов, ходатайств, просьб и требований Н. И. Троцкой, касающихся судьбы "своих" эмиссаров. Ей удавалось вытаскивать сотрудников даже из камер смертников, как произошло с арестованным ВЧК известным реставратором и искусствоведом А. И. Анисимовым. Она выдавала охранные грамоты на неприкосновенность личного имущества, библиотеки или художественной коллекции, ограждала от конфискаций квартиры.
Яркий пример тому - письмо Луначарского Ленину, посланное в марте - апреле 1920 года и явно составленное по настоянию Троцкой. В нем нарком по просвещению просил председателя Совнаркома "...дать указание наркомфину, что этот вопрос (удовлетворительного продовольственного пайка. - Е. К.) совсем особенный, совсем исключительный, не терпящий никаких отлагательств, что нужно вне всякой очереди, вне всякой нормы дать нам возможность зафиксировать достаточный охранительный персонал при этом гигантском имуществе, которое необходимо охранять в наше бандитское и беспокойное время...". Подчеркивается, что "одной из сторон деятельности Наркомпроса, которой мы вправе до некоторой степени гордиться, является охрана гигантского даже по материальной ее ценности имущества в музеях, дворцах, церквах, признанных источников памяти... Что все это сохранено до сих пор и сохранено в величайшем порядке - это положительное чудо!.." Эти слова Анатолий Васильевич повторял неоднократно, говоря о работе Музейного отдела.
В своих сотрудниках Троцкая ценила не только профессионализм и знания, но (цитируя ее слова) "умение особенно в первые годы революции "разговаривать" с представителями местной власти, подойти к ним, внушить доверие к себе и своей работе, разъяснить цель и задачи Музейного отдела по охране культурного достояния народа". На этой почве не обходилось без "недоразумений", доходящих нередко до арестов сотрудников отдела как защитников "имущества буржуазии". Самоотверженность и преданность, с которыми работали рядовые музейные сотрудники по спасению культурных ценностей страны в период гражданской войны, должны быть отмечены с особой признательностью..."
Свои взгляды на музейное строительство в Советской Республике Н. И. Троцкая подробно изложила в двух статьях - "Основные задачи музейного строительства" (сборник "Советская культура", 1924 год) и "Музейное строительство и Революция" (первый номер журнала "Наука и искусство", 1926 год). В них она, в частности, утверждает, что "не уничтожать пришла Революция памятники старой культуры, а овладеть ими для всех, исправить великую несправедливость в отношении трудящихся, сделав все историко-художественное имущество страны достоянием, которое действительно обеспечивало бы как сохранность ценностей, их систематизацию, так использование их в интересах не "цивилизованных" верхов общества, а всех трудящихся масс".
С первых же дней своей работы в Музейном отделе Наталья Ивановна заявила, что основной его задачей является строжайший и всеобъемлющий учет историко-художественных ценностей, где и у кого бы они ни находились. Но знаменитый декрет "О земле" отдавал бывшие дворянские усадьбы и дворцы, расположенные в сельской местности, со всем их имуществом, в том числе и представляющим большое историко-художественное значение, местным Советам, которые могли делать (и делали!) с ними все, что угодно. Надо было обладать энергией и целеустремленностью Троцкой, чтобы "урезать" ленинский декрет. С большим трудом при сопротивлении ряда ведомств, прежде всего Наркомзема, ей удалось добиться принятия Совнаркомом 5 октября 1918 года декрета "О регистрации, принятии на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений". Позже она с гордостью признавалась: "Музейным отделом был проведен через Совнарком основной и главный декрет от 10 октября 1918 года (время опубликования документа в печати. - Е.К.) - поистине Исторический декрет!"
Декрет постановлял, что отныне единственным обладателем всех историко-художественных богатств страны является Народный комиссариат по просвещению, а точнее - его Музейный отдел. "В целях, - так говорилось в нем, - охранения, изучения и возможно более полного ознакомления широких масс населения с сокровищами искусства и старины, находящимися в России... произвести первую государственную регистрацию всех монументальных и вещевых памятников искусства и старины как в виде целых собраний, так и отдельных предметов, в чьем бы обладании они ни находились... Взять на учет находящиеся во владении обществ, учреждений и частных лиц монументальные памятники, собрание предметов искусства и старины, а также отдельные предметы, имеющие большое научное, историческое или художественное значение".
Декрет предусматривал незамедлительную реквизицию исторических и художественных предметов, если им угрожали порча, расхищение или гибель от "небрежного отношения владельцев или вследствие невозможности для владельцев принять необходимые меры охраны..."