В начале XVIII века в свите царя Вахтанга VI в Россию приехал грузинский дворянин Моисей Сандукели и остался жить в Москве. Его сын стал зваться Сандуновым. Внуки - старший Сила и младший Николай - первый избрал профессию актера, второй - ученого-юриста и чиновника.
Сила Сандунов обладал выдающимся комическим талантом, с блеском играл роли плутоватых слуг и подьячих. Он был любимцем московской публики. Но вскоре его перевели в Петербург "на придворный театр". Там он тоже имел большой успех. Это был веселый жизнерадостный человек, о его бесчисленных любовных похождениях и успехах у женщин толковал весь Петербург. И вот он влюбился в молодую певицу, недавнюю воспитанницу театрального училища, Лизу Федорову (по сцене Уранову), сделал предложение, она ответила согласием, и вскоре уже должна была состояться свадьба.
Однако на пути влюбленных к счастливому соединению возникло почти непреодолимое препятствие. У Лизы было множество поклонников из светской молодежи, домогавшихся ее любви, и среди толпы гвардейских офицеров, воспылавших страстью к молодой актрисе, оказался один из первых екатерининских вельмож - вице-канцлер граф Безбородко. Он то посылал Лизе подарки, то запугивал через директора театра. Она не поддавалась. Под давлением графа дирекция придворного театра уволила со службы Силу Сандунова.
На своем последнем спектакле Сандунов прочел со сцены собственное стихотворение, которое заканчивалось так:
Теперь иду искать в комедиях господ,
Мне б кои за труды достойный дали плод,
Где б театральные и графы и бароны
Не сыпали б моим Лизеттам миллионы.
Поскольку посетители придворного театра знали, что за события стоят за этими стихами, то зрители разразились смехом и аплодисментами.
На следующий день шла опера "Федул с детьми", либретто которой написала сама императрица, поэтому она присутствовала на представлении. Лиза играла роль главной героини Дуняши, и по роли она пела песню "Во селе, селе Покровском":
Приезжал ко мне детинка
Из Санктпитера сюда.
Он меня, красну девицу,
Подговаривал с собой;
Серебром меня дарил,
Он и золото сулил.
"Поезжай со мной, Дуняша,
Поезжай", - он говорил...
Лиза пела трогательно, со слезами в голосе и не спуская глаз с императрицы. Екатерине очень понравилось ее пение, она улыбалась и ободряюще кивала актрисе, а когда ария закончилась, то бросила на сцену свой букет - это было высшее выражение благоволения. Лиза подняла букет, поцеловала его, подбежала к императорской ложе, упала на колени и воскликнула: "Матушка-царица! Спаси меня!" - достала из-за корсажа бумагу и протянула ее Екатерине. Императрица велела директору театра принять прошение и доставить ей.
Екатерина решила стать благодетельницей несчастных влюбленных. Она, как вспоминает мемуарист, "жестоким образом распекла страстного графа", дала Лизе богатое приданое, выразила желание быть посаженой матерью на свадьбе. Венчали Сандуновых в придворной церкви, причем был исполнен хор, специально сочиненный на этот случай императрицей.
Однако в конце концов Сандуновых все же выжили с петербургской сцены, и они переехали в Москву. Здесь Сила Николаевич купил участок земли на берегу недавно заключенной в трубу реки Неглинной. Дальнейшая его артистическая карьера не заладилась, и он придумал зарабатывать средства на жизнь иным способом - устроил на своей земле бани. Надобно сказать, что в Москве было тогда много общественных бань и они приносили хороший доход. Сандунов поставил бани каменные, тогда как большинство уже существовавших были деревянные, открыл два отделения: простонародное и дворянское. Официально его бани назывались Неглинными, но в народе вскоре их стали называть Сандуновскими.
Брак Силы Сандунова и Лизы Федоровой оказался неудачным, и они расстались. Она уехала в Петербург и вернулась на сцену, а он остался в Москве. Только бани, построенные на данный императрицей подарок молодоженам к свадьбе, остались памятью об истории их любви и женитьбы.
Сандунов умер в Москве и был похоронен на Лазаревском кладбище (ныне снесенном). На могиле стоял чугунный памятник: крест с лавровым венком и развернутым свитком, на котором была написана стихотворная эпитафия, по одним сведениям, сочиненная им самим, по другим - братом Николаем:
Я был актер, жрец Талии смешливой,
И кто меня в сем жречестве видал,
Тот мне всегда рукоплескал,
Но я не знал надменности кичливой!
В смысл надписи, прохожий, проникай!
Тщеславься жизнию, но знай,
Что мира этого актеры и актрисы,
Окончив роль - как я, уйдут все за кулисы!
Кто роль свою умеет выдержать до конца,
Тот воздаяние получит - от Творца!
На месте бань Сандунова в конце XIX века были построены новые, роскошные, далеко оставившие за собой его "дворянское отделение", а вот название их осталось прежнее - Сандуновские. Так и живет это название в Москве уже два века.
Сандуновский переулок с мотивировкой "потому что он выходит на Неглинную улицу" в 1932 году был переименован в 1-й Неглинный.
Историческое название переулку возвращено постановлением Правительства Москвы в 1994 году.