Памятник представляет собой чугунную восьмигранную часовню шатрового типа, увенчанную православным крестом, попирающим мусульманский полумесяц. На боковых гранях нижнего яруса монумента, между дверными проемами, размещены четыре горельефа.
Рельефы связаны между собой единым тематическим замыслом, предполагавшим отобразить причины войны - страдания болгарского народа под османским игом (янычар, вырывающий ребенка из рук матери-болгарки); братскую солидарность славянских народов (русский крестьянин, благословляющий сына-солдата на ратный подвиг); освободительный характер войны (гренадер, берущий в плен турецкого солдата) и, наконец, ее победоносный исход (русский воин, срывающий цепи с женщины, символизирующей Болгарию).
На памятнике имеются две надписи, вмонтированные на досках в его верхнюю часть: пояснительная - "В память войны с Турцией 1877-1878 годов" с перечнем сражений: "Плевна", "Карс", "Аладжа", "Хаджи-Вали", и посвятительная - "Гренадеры своим товарищам, павшим в славном бою под Плевной 28 ноября 1877 года". Перед входом в часовню стоят чугунные тумбы с надписями: "В пользу увечных гренадер и их семейств".
Выбор подобной типологии памятника, как и в случае с часовней Александра Невского, мог быть обусловлен традицией памятника-часовни, существовавшей в Болгарии; однако использование мотивов древнерусского зодчества (шатровая композиция, кокошники) придали постройке типично русский национальный характер.
Скульптурная часть памятника - горельефы - отличается композиционным разнообразием. Конкретность пластической ситуации и образов в сценах с ребенком и пленением турецкого солдата как бы уравновешиваются отвлеченной символикой и назидательностью картин благословения сына и освобождения Болгарии. С художественно-пластической точки зрения рельефы памятника нельзя назвать совершенными: позы и жесты фигур угловаты, композиции излишне зажаты в пространственных нишах, экспрессивность персонажей несколько нарочита.
Отмечая недостатки художественного решения памятника, нельзя забывать, что В. О. Шервуд работал в основном как архитектор - скульптура удавалась ему меньше и грешила излишней графической сухостью исполнения.
Между тем примечательной чертой и несомненным достоинством концепции памятника является то, что художнику удалось избежать помпезности и ура-патриотического звучания образа; напротив, в решении памятника, в его общем настроении подчеркнута трагическая сторона войны, унесшей жизни 200 тысяч русских солдат и офицеров.
Весьма характерным для монументальной пластики конца XIX века в целом и для скульптурного творчества В. О. Шервуда в частности является пример памятника Н. И. Пирогову на Большой Пироговской улице перед зданием терапевтической клиники 1-го Московского медицинского института51.
Художественный образ памятника производит двойственное впечатление: с одной стороны, очевидно стремление скульптора придать композиции монументальную величественность при помощи мощного, сильно раскрепованного кубического постамента, помпезно украшенного венками и лентами; с другой - сухость и дробность пластического решения, перегруженность композиции мелкими деталями, буквальная "многословность" ее (постамент испещрен длинными надписями - выдержками из речей, лекций и печатных трудов Пирогова) по форме сближают памятник с произведениями станковой скульптуры.
Собственно фигура не удалась Шервуду: она застыла, плохо проработана пластически, имеет лишь самое общее портретное сходство с оригиналом, пространственно теряется в соотношении с громоздким постаментом. Последний вполне стилистически и образно соответствует духу "большой" архитектуры 1890-х годов - периода эклектики: форма его дробна, ниши заполнены венками, а поля венков - надписями, углы вынуты и украшены изображениями символа медицины - чаши со змеей; кресло оформлено резьбой, шишками, балясинами в псевдорусском стиле, напоминая трон.
Словно чувствуя себя несостоятельным пластически раскрыть столь многогранный образ и создать достойное художественное изображение великого врача, ученого, педагога, почетного гражданина Москвы, исполненное внутренней значительности и монументальности, автор памятника пытается дополнить и пояснить скульптуру, несколько раз подчеркивая принадлежность изображаемого лица к медицине (скальпель и череп в руках, чаши со змеями на постаменте) и выбирая меткие цитаты, характеризующие профессиональную, творческую и гражданскую позицию ученого:
"Может ли быть что нравственно выше того, когда Родина дает звание почетного гражданина одному из своих сынов, и притом не за блестящие подвиги на бранном поле, не за материальные выгоды, ей доставленные, а за трудовую деятельность на поприще просвещения, науки и гражданственности. Представители города Москвы, удостоив меня звания почетного гражданина, как будто осуществили заветную мечту моей юности, когда я готовился посвятить всю мою деятельность исключительно Москве, месту моего рождения и воспитания";
"Отделить учебное от научного в университете нельзя. Но научное и без учебного все-таки светит и греет, а учебное без научного - как бы ни была приманчива его внешность - только блестит";
"Даже желая от всей души сделаться истыми специалистами, мы не должны забывать, что и для этого необходимо общечеловеческое образование";
"Я положил себе за правило при первом моем вступлении на кафедру ничего не скрывать от моих учеников, и если не сейчас же, то потом и немедля открывать перед ними сделанную мною ошибку, будет ли она в диагнозе или в лечении болезни".
Памятник Н. И. Пирогову сооружен
в 1897 году, практически на рубеже столетий. Общее направление развития монументального
искусства конца XIX века характеризовалось, с одной стороны, станковизацией
скульптуры, а с другой - созданием помпезных и громоздких скульптурно - архитектурных
композиций и целых ансамблей.
Главная