Андреев увековечил писателя в последние годы жизни: больного, разочарованного, одинокого. Такая трактовка конкретного характера контаминировалась с общим пессимистическим настроением, царившим в годы реакции в среде демократической интеллигенции.
Болезненно скрюченная поза человека, глубоко укутавшегося в плащ; заострившиеся черты лица, неестественно согнутая рука, по замечанию многих искусствоведов, поразительно напоминающая птичью лапу, сгорбленные плечи - на всем лежит отпечаток тяжелой болезни, и скорее душевной, чем физической. Чисто пластическими средствами скульптор стремится усилить драматизм образа. Он смело обобщает форму, подает ее широкими плоскостями, сходящимися под резким углом, подчеркивает напряженность светотеневыми контрастами.
В преобладании пластической массы над объемом, в сложности игры светотени можно увидеть черты импрессионизма. Драматизм настроения, резкость, напряженность пластической проработки свойственны экспрессионизму. Однако вряд ли стоит искать в андреевском памятнике стилистической завершенности, Как многогранна была натура самого Гоголя, как глубока трагедия гения, так и эта скульптура живет своей сложной внутренней жизнью, разрушая каноны стиля.
Сердцем художника очень чутко и точно воспринял образ памятника И. Е. Репин: "Трогательно, глубоко и необыкновенно изящно и просто. Какой поворот головы! Сколько страдания в этом мученике за грехи России"54.
В памятнике Гоголю скульптор использовал традиционный для монументальной пластики иллюстративный прием: в нижней части постамент опоясан многофигурным рельефным фризом. Словно перед мысленным взором умирающего писателя проходят персонажи его бессмертных творений - "Ревизора", "Мертвых душ", "Тараса Бульбы". Их образы, чрезвычайно тонко подобранные и решенные как с пластической, так и с программной точки зрения, полны глубокого психологизма.
На фасадной стороне изображена знаменитая сцена вранья из "Ревизора", где маленький, щупленький Хлестаков, чуть ли не поднявшийся на цыпочки под толчками своего безудержного воображения, и благоговейно застывшая перед ним, монументальная шеренга чиновников с Бобчинским и Добчинским в центре, приготовившимися немедленно разнести по городу каждое слово "высокого гостя".
В рельефе на постаменте справа выделяется группа - Тарас Бульба с сыновьями Остапом и Андрием. Слева от Тараса расположились жизнерадостные персонажи из "Вечеров на хуторе близ Диканьки", "Миргорода", а справа - Иван Иванович с Иваном Никифоровичем и трогательные герои "Старосветских помещиков" - Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна.
Слева запечатлены персонажи из "Мертвых душ", а с тыльной стороны - герои "Петербургских повестей", где рядом с энергично жестикулирующим, стоящим в театральной позе Поприщиным из "Записок сумасшедшего" - съежившийся, закутанный в шинель Акакий Акакиевич. Рядом с холодными, бесстрастными великосветскими дамами и сановниками из "Невского проспекта" - стремительно шагающий молодой художник Чарков, несущий под мышкой огромный портрет.
фриз решен пластически несколько иначе, чем фигура: он графичен, четок по формам, ясно читающимся на гладком фоне, и в общем видится вполне в реалистическом духе.
Несмотря на стремление к обобщенности форм, памятник в целом производит впечатление очень камерного произведения, скорее тяготеющего если не к станковой, то к садово-парковой скульптуре. Сама поза сидящей фигуры с повернутой головой делает наиболее читаемой одну точку зрения - справа с угла, что практически сводит на нет градостроительную (пространственно организующую) роль памятника. Издали памятник с его импрессионистическими формами также воспринимается не слишком выигрышно. Именно потому его и установили не на площади, но в тени бульвара, как бы создающего за его спиной "декорацию" из ветвей деревьев.
Кстати, камерный характер андреевского памятника неожиданно во многом предопределил его дальнейшую судьбу.
В 1951 году памятник перенесли в Музей архитектуры, на территорию Донского монастыря: к 100-летию со дня смерти писателя советское правительство приняло решение заменить его новым, с более оптимистической, жизнеутверждающей трактовкой образа. В 1959 году в связи со 150-летием со дня рождения Н. В. Гоголя старый памятник был установлен перед домом № 7 по Никитскому бульвару, где писатель провел последние годы жизни.
Трудно предположить более удачное сочетание образной концепции памятника и места, на котором он установлен. В этом доме Гоголь пережил тяжелую душевную драму. В ночь с II на 12 февраля 1852 года он сжег подготовленный к печати второй том "Мертвых душ", а спустя десять дней скончался. Отсюда тело его было перенесено для отпевания в университетскую церковь на Моховой55.
Так памятник, вызвавший в свое время столько споров и дискуссий56, получил вторую жизнь.
Поиски новых форм в монументальной скульптуре начала XX века во многом основывались на традициях предшествующего столетия, точнее - на переосмыслении этих традиций. Характерным примером служит работа С. М. Волнухина - мастера импрессионистической ориентации, сумевшего в памятнике первопечатнику Ивану Федорову идеально сочетать внутреннюю одухотворенность образа с пластическими, декоративными и пространственными особенностями городского монумента.
Памятник выдающемуся русскому просветителю был сооружен по
инициативе Московского археологического общества, еще в 1870 году открывшего
подписку на сбор средств для его создания. Конкурс состоялся в 1901 году. В
нем участвовало 27 проектов, среди которых волнухинский - плод многолетних размышлений
и творческих усилий - был признан лучшим. Закладка памятника состоялась 21 сентября
1907 года, а торжественное открытие - 27 сентября 1909 года.
Главная