По типологии они близки к композиционно - повествовательным. Эти последние, впрочем, подчас не содержат портрета увековечиваемого лица или представляют портрет в композиционном сочетании с пояснительными изображениями: П. В. Васильеву (1979, скульптор А. С. Иванов, архитектор С. И. Смирнов) - с изображением атрибутов художника - палитры, кистей, рамы; Е. Ф. Белашовой (1974, скульптор А. М. Белашов, архитектор В. Л. Воскресенский) - с бронзовой головкой девочки (копией известного скульптурного произведения Белашовой), укрепленной на доске; А. А. Дейнеке, с барельефным портретом художника и воспроизведенным в рельефе фрагментом его известной картины "Оборона Петрограда" (1977, скульптор В. Н. Никифоров, архитекторы В. А. Нестеров и С. И. Смирнов); И. В. Жолтовскому, с барельефом почти в рост и с изображением построек и рабочих инструментов архитектора (1974, скульптор Н. Б. Никогосян, архитекторы В. П. Гуторкин и М. Н. Круглов).
Чисто сюжетные или сюжетно-символические композиции в это время не особенно популярны. В качестве примера сюжетно-символического решения мемориальной доски можно привести лишь работу скульптора Г. И. Ермолаева - доску, установленную на месте формирования 63-го полка дивизии народного ополчения Киевского района, с мозаичным изображением воинов в касках с автоматами (1972).
Изображения символов и атрибутов (чаще всего - профессиональных) часто встречаются и в текстовых композициях. Например, на мемориальной доске И. Э. Грабарю (1973, архитектор А. А. Заварзин), несущей надпись, исполненную шрифтом, стилизованным в старославянском духе, присутствует изображение грифона - чрезвычайно распространенной детали древнерусской архитектурной орнаментики, которое в данном случае символизирует научные и художественные пристрастия академика; а в мемориальной доске актеру М. М. Яншину (1979, архитектор Г. И. Гаврилов) важную композиционную роль играет изображение чеховской чайки - символа Московского Художественного театра.
Текстовые доски в 1970-е годы по-прежнему были чрезвычайно распространены. Несмотря на действовавшее на протяжении нескольких лет нелепое решение тогдашних московских властей по ограничению размеров мемориальных досок, в большинстве своем они продолжали выполняться на высоком художественном уровне. Это доски: А.И.Абрикосову (1972, архитектор В. А. Орбачевский), Л. Д. Ландау (1974, архитектор В. А. Орбачевский), М. Д. Миллионщикову (1979, архитектор В. А. Климов), К. Д. Ушинскому (1974, архитектор С. И. Смирнов), Л. Кассилю (1975, архитектор Г. А. Мурадов), И. Д. Сытину (1973, скульптор Ю. С. Динес, архитектор М. М. Волков), Н. Хикмету (1976, архитекторы Ю. П. Платонов и П. Ю. Андреев), И. Эренбургу (1977, архитектор А. Н. Щепетильников), Б. М. Иофану (1979, архитектор Ю.С. Гальперин), Е.Е.Лансере (1971, художник Е. Е. Лансере-сын), В. А. Серову (1970, архитекторы В. С. Атанов и А. И. Свиридов), В. А. Фаворскому (1976, скульптор Д. М. Шаховской), Н. П. Хмелеву (1979, архитектор А. Н. Щепетильников) и др.
Чаще стали встречаться чисто скульптурные решения мемориальных досок (которые в этом случае было бы правильнее называть мемориальными знаками). В основном это по-прежнему композиция, состоящая из объемной портретной головы и доски с текстом; например, доски: исследователю Арктики М. П. Белоусову (1974, скульптор М. А. Неймарк, архитектор В. А. Голубев) и Л. П. Орловой (1979, скульптор Ю.Л.Чернов, архитектор И. А. Шадрин); иногда включаются руки изображенного: доска И. Г. Петровскому в МГУ (1976, скульптор И. М. Рукавишников, архитектор Н. Н. Миловидов).
Руки порой становятся важнейшей частью рельефной портретной композиции: доска М. К. Янгелю (1972, скульпторы В. И. Щедрова и К. И. Чиканов, архитектор И. И. Нескоромный, художник А. Е. Христич), С. Т. Коненкову (1974, скульптор Г. П. Левицкая, архитектор Я. Б. Белопольский), П. Д. Корину (1976, скульптор Г. Д. Чечулина, архитектор О. А. Великорец-кий), И. И. Левитану (1975, скульптор И. М. Рукавишников, архитектор Н.Н. Миловидов), Б.А.Мокроусову (1970, скульптор В. Д. Бобыль, архитектор С. С. Феоктистов).
Художественное решение на стыке типологий мемориальной Доски и скульптурного монумента представляет объемная композиция, посвященная В. М. Шукшину (1977, скульптор В. М. Клыков, архитектор С. И. Смирнов). Это бронзовая сидящая полуфигура, скомпонованная с консолью-доской. Композиции такого рода характерны для надгробных памятников, что в целом соответствует идее увековечения и общей концепции жанра мемориальной доски; однако, как и любые переходные формы, такие мемориальные знаки встречаются нечасто; они не всегда художественно убедительны в сочетании со стеной здания; их установка даже не всегда возможна технически.
Кстати, технические, а также природные и другие объективные обстоятельства имеют очень большое значение для монументального искусства, музеем которого является город.
Одним из самых замечательных экспонатов нашего "музея", возникших в 1980-е годы, является памятник великому русскому, московскому меценату П. М. Третьякову, установленный перед зданием всемирно известной картинной галереи, подаренной им городу Москве и носящей ныне его имя198.
Гранитный памятник, созданный по проекту скульптора А. П. Кибальникова и архитектора И. Е. Рожина, открыт 29 апреля 1980 года.
Четырехметровая статуя, как бы вырастающая из гранитной глыбы постамента, воспроизводит иконографию П. М. Третьякова, найденную И. Е. Репиным в известном портрете 1883 года (ГТГ), где основатель галереи изображен сидящим в кресле со скрещенными на груди руками словно в глубокой задумчивости. Кибальников представил Третьякова стоящим, что придает композиции большую динамику, но сохранил при этом настроение репинского портрета, передавшего суть образа русского интеллигента, мыслителя, радетеля о судьбах отечественной культуры.
Скульптура выполнена в лучших традициях русской реалистической пластики. Выдержанно строгие формы низкого постамента подчеркивают скромность и изысканность изобразительных приемов, использованных авторами памятника: мягкость линий, тщательность пластической проработки поверхностей, лаконичность в деталях.
Год 35-летия Победы ознаменовался сооружением двух примечательных военных мемориалов.
Величественная 15-метровая скульптурно-архитектурная композиция
возвышается в центре широкой Автозаводской площади, недалеко от знаменитого
завода "ЗИЛ". Она создана в память о жителях Пролетарского района столицы,
погибших при обороне Москвы, не вернувшихся с фронтов Великой Отечественной.
Единство фронта и тыла, ставшее фундаментом великой Победы, является смысловым
значением многофигурной горельефной композиции мемориала, как бы вознесенной
над землей пламенем факела, в виде которого выполнен постамент. На стеле постамента
- цифры "1941" и "-1945". Многочастный объем, образованный смещенными архитектурными
плоскостями разной формы и высоты, при дальнем рассмотрении напоминает стилизованные
языки пламени, а с близких точек зрения представляет собой рельефную стенку,
на которой закреплены объемные и плоскостные обобщенные изображения воинов в
касках и шинелях, ополченцев в ватниках, выкованные из меди. Сомкнутые ряды
фигур символизируют стойкость и мужество тех, кто суровой осенью 1941-го стоял
насмерть, защищая Москву.
Главная